Густав вновь замолчал, вслушиваясь и ожидая.

Его противники не двигались, а лишь следили за ним.

Густав вынул из ножен свой меч с необычным и довольно длинным названием Сладостная Горечь Памяти . Крысы вновь яростно запищали, древесные корни свились угрожающими кольцами, готовые нанести удар. Тьма сделалась еще гуще, отчего сияние магических доспехов заметно потускнело.

Густав не делал никаких угрожающих выпадов. Встав на колени, он положил меч на ладони и поднял их, словно делая подношение.

— Хранители Камня Владычества, загляните в мое сердце и узрите правду. Я отдал его поискам большую часть своей жизни. Позвольте мне взять камень. Клянусь, что буду беречь его как зеницу ока. Я доставлю его в целости и сохранности своему народу. Никогда еще потребность в Камне Владычества не была у моих соплеменников так велика, как сейчас.

Невидимая рука отодвинула темную завесу. Взору Густава открылось прекрасно сохранившееся тело баака, лежавшего на ярком разноцветном покрывале. Глядя на баака, можно было подумать, что его похоронили не сто лет назад, а лишь вчера. Баак отличался внушительными размерами, такого великана Густаву еще не доводилось видеть. Должно быть, от двух его массивных ног до рогатой головы было никак не меньше двадцати пяти футов. Пеквеи заботливо относились к своему защитнику и следили, чтобы он не испытывал недостатка в пище. Вытянутая морда баака и его разинутая пасть с острыми, словно бритва, зубами, в отличие от большинства его сородичей, не имели угрожающего выражения. У тех бааков, что видел Густав, морды были свирепо оскалены, а от всего их существа веяло ненавистью. Этот же баак улыбался, как будто умер с сознанием честно исполненного долга.

Громадные, неуклюжие и неповоротливые существа, бааки, появились в Лереме сравнительно недавно. Многие ученые люди считали, что это произошло после того, как магические Порталы изменили свое первоначальное направление и открыли доступ к иным континентам, а может — и к иным мирам. Никто не знал, откуда именно пришли эти устрашающего вида создания со сгорбленными плечами и костяными панцирями на спинах. Большинство людей считало их жестокими и коварными хищниками, не знавшими никаких иных устремлений, кроме по-детски наивной тяги к магии и совсем недетской страсти убивать.

Но перед Густавом лежал тот, кого хрупкие маленькие пеквеи называли Хранителем, кто многие годы прожил с ними и умер, окруженный почтением и любовью.

Густава охватило чувство раскаяния за всех сородичей этого баака, которых он в свое время убивал без малейшего сожаления. Он, как и многие люди (да и не только люди), привык считать бааков чудовищами, лишенными души. Теперь он убедился в обратном.

Тело Хранителя окружала россыпь драгоценных камней. В серебристом сиянии доспехов блестела голубая бирюза, золотом отливал янтарь, искрилась слюда, сверкал кварц. Священного Камня Владычества среди этой россыпи не было, да Густав и не ожидал увидеть его в окружении других камней. Старый рыцарь опустил меч на пол гробницы и поднялся на ноги. Почтительно сложив руки, он медленно приблизился к телу. Крысы двинулись за ним. Густав слышал, как их когти царапают пол. Комариная завеса тоже звенела почти совсем рядом. Древесные корни вздрагивали и раскачивались.

На груди баака лежала серебряная шкатулка. Ее изготовили пеквейские мастера. Вся шкатулка могла свободно уместиться у Густава на ладони. Шкатулку украшали чеканные изображения зверей, птиц, цветов и виноградных лоз. Вместо глаз у каждого зверя сияли крошечные кусочки бирюзы. Лепестки цветов также были составлены из самоцветов: красной яшмы, пурпурного флюорита, нежно-голубого лазурита. Крышку коробки украшала бирюза — камень таких размеров Густав видел впервые. Бирюзу опоясывала тончайшая паутина серебряных нитей. Густав невольно залюбовался столь изящным и удивительным произведением пеквейского искусства. Крышка шкатулки откидывалась на петлях и была заперта на маленькую серебряную задвижку, которая открывалась при легком нажатии пальца.