— Не доказано? А что именно? И что вообще вы имеете в виду, когда говорите о Раймоне-еретике?

— Вы не знаете? — Широкие брови высоко поднялись над карими глазами. — Значит, действительно не сотрудничали с мистером Раймоном и незнакомы с его деятельностью. — Он заметно оживился.

— Деятельностью? — В моем представлении это слово не выражало и в самой незначительной мере того чуда, которое он сотворил со мной. Его руки исцелили меня, поэтому я покачала головой. — Я ничего не знаю, но хочу, чтобы вы рассказали мне обо всем. О, да что же я стою здесь и болтаю, вместо того чтобы прислать сюда Берту с едой.

Он махнул рукой с некоей долей достоинства:

— Это не срочно, мадам. Телесные страдания — ничто в сравнении со страданиями душевными. Католичка вы или нет, но вы были добры ко мне. Если вы не участвуете в оккультной деятельности мистера Раймона, то необходимо вас предостеречь заранее, пока не поздно.

Не обращая внимания на грязь и скользкие доски пола, он уселся, прислонившись к стене, и грациозным жестом пригласил меня последовать его примеру. Заинтригованная, я присела с ним рядом, подобрав юбки, чтобы не испачкать.

— Не доводилось ли вам слышать о человеке по имени дю Карафур, мадам? — спросил пастор. — Нет? Его имя хорошо известно в Париже, но вам лучше не упоминать его. Этот человек был организатором и вдохновителем неслыханных злодейств и преступлений, проводимых под видом оккультных церемоний. Я не в силах заставить себя даже упомянуть о тех действиях, которые тайно совершались с его благословения, — и кем? Родовой знатью! И это они называют меня колдуном, — пробормотал он, с трудом переводя дыхание.

Он поднял свой костлявый перст, как бы желая удержать меня от готовых сорваться с языка возражений.

— Я отдаю себе отчет, мадам, в том, что многие слухи не имеют под собой реальных оснований — кому это должно быть известно лучше, чем нам с вами, деятельность же дю Карафура и его последователей известна буквально всем, потому что за нее он был предан суду, заключен в Бастилию и недавно сожжен на костре.

Я вспомнила слова, недавно сказанные Раймоном как бы между прочим: «Ни один человек не был сожжен в Париже в течение самое малое двадцати лет». Меня охватила дрожь, невзирая на теплую погоду.

— И вы считаете, мистер Раймон был связан с этим дю Карафуром?

Пастор нахмурился, с задумчивым видом почесывая свою лохматую бороду. «Не исключено, что у него есть и вши и гниды», — подумала я.

— He берусь утверждать. Никто не знает, откуда появился этот самый мистер Раймон. Он говорит на нескольких языках и почти без акцента. Весьма загадочный человек, этот мистер Раймон, но я могу поклясться именем Бога, он — хороший человек.

— Я тоже так думаю, — улыбнулась я.

Он кивнул, тоже улыбаясь, но потом сразу же сделался серьезным.

— И все же, мадам. Находясь в Женеве, он переписывался с дю Карафуром. Он сам мне рассказывал об этом. Он посылал ему травы, эликсиры, высушенные шкуры животных. И даже какую-то редкостную рыбу, которую вылавливают в темных глубинах морей. Эта рыба на редкость страшная — огромная зубастая пасть и почти никакой плоти, а вместо глаз два крошечных, словно фонарики, огонька.

— В самом деле? — завороженно спросила я.

Пастор Лоран пожал плечами:

— Все это может оказаться вполне невинным занятием, конечно. Но он исчез из Женевы, как только дю Карафур попал под подозрение. После казни дю Карафура я услышал, что мастер Раймон основал дело в Париже, а также продолжил нелегальную деятельность дю Карафура.

Я хмыкнула, вспомнив, что жилище Раймона и его кабинет были расписаны каббалистическими знаками. Для отпугивания тех, кто верит в них.

— Расскажите еще что-нибудь.