– Да, но…

– Хватит про это, Роман. Здесь нет ничего странного. Ничего. Есть ли еще что-либо необычное, что вы видели? Были ли новые поступления в гарем повелителя?

– Да, – ответил третий слуга поляк Ясек. – В гарем были куплены пять новых наложниц. Я все успел выспросить о них, как ты велел, господин.

– И что это за женщины?

– Красавицы. Две польки, и три уруски. Но совершенно глупые гусыни. Кроме красоты в них нет ничего.

– А вот это интересно, – Селим стал выспрашивать дальше. – С чего ты взял, Ясек, что они глупые?

–Евнухи рассказали мне, что девки все время жмутся по углам и плачут. Двоим из них не больше 15 лет, а остальные постарше.

– Это не показатель того, что девки глупы. Могут и прикидываться.

– Не думаю, что они прикидываются, господин. Тогда они слишком опытны в деле лицедейства. Но они из простых, и никакой грамоты не ведают. Откуда в них искусство притворства, что годами воспитывается? Да и никаких действий они не предпринимали, господин. Не задали ни одного стоящего вопроса. И дичатся всего. Женщины гаремные выбились из сил, желая заставить их одеться в наши одежды. Стыдятся своей красоты.

– Тогда ты, пожалуй, прав, Ясек. Что с теми, кто готовит еду для повелителя?

– Там все старые и проверенные рабы, господин, – сообщил Махмуд. – Еду они проверяют десять раз сами, прежде чем отправить её на пробу. Особенно это касается фруктов, господин. Никто не знает, какой плод попадет к хану. И никто кухней не интересовался. Про то мне доносит верный человек.

– А новые рабы? – спросил Селим бей.

– Этих много, господин. С неделю назад доставили больше сотни молодых и здоровых мужчин.

– И есть ли среди них подозрительные?

– Кто знает мой господин. Их слишком много…

7

Бахчисарай, дворец хана Мехмеда IV Гирея.

Хан прибыл во дворец, и забот у Селима стало в пять раз больше. В такой ситуации, когда рядом принц Мюрад Гирей, ни на кого бей положиться не мог. В своем любимом Фруктовом кабинете хан сразу дал пир приближенным в честь победы.

Здесь были и калга, и гениш-ачерас Искандер-бей, и Махмуд-паша, и мурза Сулеш, и глава ханского дивана и иные придворные и военные чины.

– Наш повелитель, равен своему предку Чингисхану в искусстве войны! – провозгласил мурза Сулеш. – Он обратил гяуров в бегство и захватил столько пленных.

– Верно! Скоро на базарах Кафы, Гёзлова и Бахчисарая будут тысячи рабов! – подхватил слова Сулеша гениш-ачерас. – И все благодаря тому, что Аллах милостив к великому хану Мехмед Гирею!

Гениш-ачерас Искандер-бей был человеком султана, как и Махмуд-паша, и командовал янычарским отрядом, который постоянно стоял в Крыму. Мехмед Гирей хорошо знал цену лести этого аги и совершенно не верил в его искренность.

– А были ли вести от солнцеликого падишаха? – спросил хан Искандер-бея.

– Падишах Мухаммед IV благоволит великому хану. И видит его усердие в деле искоренения неверных.

– Все это я и сам видел в послании султана Мухаммеда IV ко мне. Но не прислал ли тебе, Искандер-бей, султан иных новостей?

– Иных? Нет, великий хан.

Хан смерил взглядом Искандер-бея. Но лицо придворного военачальника было бесстрастным.

«Странный взгляд сегодня у хана, – отметил про себя Искандер-бей. – Какой-то рассеянный. Давно я таким не видел Мехмед Гирея. Вялый голос и вопросы словно задает те, что ему приказали задать».

Но дальше про это думать Искандер не стал.