– У меня так тело ломит, что я уже готов помереть, – ответил Ржев.

Федор смолчал. Что тут скажешь.

– Вы работайте размеренно. Здесь конем нужно быть, а не человеком. Я повидал немало людей, которых живыми выбрасывали за борт, на корм рыбам. Вы люди крепкие и можете многое выдержать. Так что делайте, как я скажу…

До вечера они кое-как дотянули. Поступила команда втянуть весла внутрь. Затем был ужин, если это было можно так назвать, луковица и ячменная лепешка. А затем время для сна.

Жара спала, и по палубам гребцов пополз отвратительный запах давно не мытых тел. Федор поморщился и упал на скамью.

– Слышь, Федор, – прошептал ему Василий. – Не держи зла на меня.

– Какое зло после такой работы, Василий? Я едва жив. А еще уйти отсюда грозился. А меня предупреждали, что все будет не так просто.

– Предупреждал? Кто?

– Да, так один человек. Ты ведь не знаешь, как я выжил.

– Не знаю, а ты не знаешь, как я попал сюда за весло. Но одно нам сделать стоит.

– Что?

– Бежать отсюда пока нас не уморили.

– Бежать? Это хорошо бы. Но как? Ты забыл, что на нас цепи. Железа…

– Эй, вы, – послышался голос Минки Иванова. – Видать не вышло, по-вашему? Не три дня вам здеся плавать, шляхтичи. Да и зовут тебя, паря, не пан Анжей, как я услышал. Так?

– Я Федор, если ты хочешь знать мое настоящее имя. Чего теперь скрывать.

– И верно нечего. И из каких же ты будешь людей, Федор?

– Стремянной стрелец. Из боярских детей.

– Вона как. А то шляхтич, шляхтич. Ну а ты кто на самом деле? – спросил Ржева Минка.

– Я на деле Василий Ржев, дворянин, и своего имени не скрывал. Ты скажи, нам Минка, а бежать с этой каторги можно?

– Говорили, что были подобные случаи. Но не на нашей галере. Но здесь нужен счастливый случай. А вот когда он придет этот случай? Може через месяц, а може и через год. Во как. Вы пока прекратите гутарить, а лучше спите. Вам нужно отдохнуть. А то завтра не выдюжите. Потом все обсудим.

Федор сразу же уснул…

4

Казацкая Рада в Гармановцах под Киевом.

Городок Гармановцы шумел словно растревоженный улей. Здесь собрались тысячи казаков и все они ждали, когда из войсковой канцелярии выйдут старшины и объявят решение.

У всех на устах было имя Юрия Хмельницкого.

– Юрий гетман законный, – говорили казаки.

– Он сын Богдана и Богдан всегда хотел передавать булаву гетмана в своем роду! – голосил казак в рваном польском жупане и заплатанной шапке.

– Да рази Юрась Хмельниченко настоящий гетман? – возразил ему казак в синем жупане.

– А Выговский? Он лучше? Поссорил нас с белым царем!

– Нахлебаемся горя от того, что с царем поссорились!

– Снова татары у нас лютуют и ляхи. Все от Выговского пошло!

Такие разговоры были везде. Единого мнения не было, и казаки часто пели со слов своих полковников и сотников.

Полковники киевский Иван Екимович, переяславский Тимофей Цецюра, черниговский Андрей Силин всюду кричали о том, что Богдан завещал передать булаву своему сыну, но Ивашка Выговский хитростью перехватил булаву у наследника и сам стал гетманом.

Их сторону принял авторитетный в Украине кошевой атаман Запорожского войска Иван Сирко. Он привел с собой на Раду тысячу крикливых запорожцев и они всюду, где могли, затевали драки и скандалы.

В доме, где совещалась старшина, положение было не многим лучше, чем на улице. Полковники были готовы скрестить сабли.

Выговский попытался призвать казаков к спокойствию:

– Панове, полковники.