подле княжеских дружинников – свары бы между ними не было! А то

стреляешь глазками по сторонам, с толку ратников только сбиваешь!

– Да разве я виноватая в том, батюшка, что краса моя привлекает

достойных мужей! Они сами меня донимают – спасу от них просто нет!

– Донимают, не донимают! Ежели в кулачном бою одолеет норманн,

пойдешь за него, как миленькая! Доколе я твой отец, будешь воле моей

беспрекословно подчиняться! Ясно?! И не перечь мне более! – повелительно

сказал воевода.

Слезы брызнули из глаз Дарины, и она, прикрыв лицо руками, горько

заплакала. Поляба сразу поумерил свой пыл: рыданья дочери болью

отзывались в отцовском душе. И тогда уже боярин сказал своей дочке

спокойно и печально:

– Эхма, да я, Дарёна, и сам то против норманна, но воля князя для меня

– закон! А коли мы с великим князем не разрешим спор между Богуславом и

Эриком, то одна дружина побьет другую – разве то дело? Негоже им

браниться. Вот так… А более, дочь моя, не вымолвлю ни слова. Будет так,

как сказал благоверный Юрий Всеволодович. И я ему не поперечу. А слезами

горю не поможешь.

Воевода вышел. Сердце его разрывалось от жалости к дочке, но что он

мог сделать – все было уже решено. Княжьи дела выше всех других дел, а

вассал должен подчиняться главному вотчиннику, уважать его, охранять и

биться за него, на том и стоит Русь.

***

Когда Богуслав возвращался от князя, то столкнулся с дочерью боярина

Омели – Веленой. Эта девушка не уступала Дарине ни в родовитости, ни в

молодости, ни в красоте. Она была стройна, изящна, величава как пава.

Только в отличие от белокурой, белолицей и синеглазой Дарины дочка

Омели была смуглой чернобровой, черноволосой, и имела зеленые глаза.

Девушка тоже любила витязя, но страсть ее оставалась без ответа: ведь

мысли и сердце богатыря были заняты Дариной, что немало огорчало

Велену.

– Богуслав, я рада тебя видеть! – просияла боярышня.

Богатырь слез с коня, дружелюбно улыбнулся.

– Я тоже тебя рад приветствовать.

Она схватила его за руку.

– Я сегодня испугалась до смерти…

– А что такое? – насторожился богатырь.

– Ты дрался с этим викингом Эриком?

– Да было дело… Но а ты откуда узнала?

– Сорока на хвосте принесла, – игриво улыбнулась Велена.

Богуслав глубоко вздохнул.

– Да, быстро народ слухи распускает… Скажешь курице, а она – и всей

улице.

– Ты у нас весьма заметный, Богуслав, кто тебя в нашем княжестве не

знает? Да и в других землях? Сделаешь шаг – и о тебе сразу молвит народ.

Другой сделаешь – целые истории сочиняют. Именит ты да славен. Всякая

девка, будь она из княжеского сословия али боярского, али купеческого по

тебе сохнет и кручиниться.

– Ох, уж эта слава да именитость, проходу от нее мне нету.

– Говорят, ты дрался из за дочки Полябы Удалого?

– Возможно, – уклончиво ответил витязь. – А тебе оное важно?

– Важно, – вмиг погрустнела девица. – Ты же знаешь как ты мне люб.

Богуслав смутился.

– Полно, Велена, я другую привечаю.

– Дарину? А чем он лучше меня? Я тоже пригожа, стройна нежна. Мое

тело красиво, ухоженно и тоже жаждет твоей ласки. И за мной тоже бегают

множество обожателей, дарят дорогие подарки и зовут замуж.

Богуслав отвел глаза.

– Хватит, Велена. Я не спорю, ты красива и мила.