— Знакомьтесь, господа! — изобразив шутовской поклон, провозгласил Мишка. — Это Альберт. Для друзей просто Алик. Он недавно восстановился на наш факультет после службы в армии. Причем служил не где-нибудь, а в Демократической Республике Афганистан. А это, как вы понимаете, дело не простое. Так что прошу любить и жаловать!

Алик в процессе этого представления неудержимо покраснел и, как-то виновато уткнув взгляд в пол, пробурчал что-то вроде: "Здрассте!", при этом невооруженным глазом было заметно, как он смущен и недоволен Мишкиной репризой. Однако долго пребывать в подвешенном состоянии на всеобщем обозрении в центре комнаты гостю не дали. Со всех сторон уставленного бутылками портвейна стола приветственно загалдели, замахали руками, приглашая присесть рядом. Удобно примостившаяся на коленях у Андрея уже изрядно подвыпившая Светка тоже что-то заверещала, подцепив замершего в нерешительности Алика за рукав куртки, так что тот волей-неволей приземлился рядом с Андреем на продавленный диван. Тут же кто-то сунул «афганцу» в руку до краев наполненный мутноватой бордовой жидкостью стакан.

— За Советскую Армию! Могучую и непобедимую! — взревел дурным голосом Мишка. — Пей до дна! Ура-а-а!

Алик в несколько глотков выцедил стакан до дна и, гадливо передернувшись, шумно занюхал рукавом.

— Ты закуси! Закуси! — подпрыгивая на коленях у Андрея, хлопотала Светка, пихая вновь прибывшему, над которым по неведомым причинам решила взять шефство, прямо в лицо косо отломанный кусок шоколада.

«Афганец» однако, лишь отрицательно мотнул головой и потянулся к крупно нарезанным кускам копченого сала, переданного кому-то из присутствующих деревенскими родственниками.

— Фу, граф! Кто же закусывает благородное марочное вино салом! — взвился Мишка.

— Это вот эту бурду ты зовешь марочным вином? — хохотнул Алик, сгребая разом несколько крупно нарезанных щедрой рукой розоватых, пахнущих дымом кусков.

— А какое вино пьют в Афганистане? — кокетливо стреляя глазами и норовя задеть соседа обтянутой черным нейлоном настоящих французских колготок ногой, вклинилась в разговор Светка.

— Никакого. Там пьют шароп, — косо глянув на нее, ответил Алик.

— Ух ты, а что это?

— Виноградный самогон, — произнес «афганец» смерив раскрасневшуюся от выпитого вина девчонку неприязненным взглядом.

Ох и не понравился этот мимолетный взгляд Андрею, уж больно много в нем было негатива и не обычного повседневного и привычного, а какого-то нового вида, страшного и холодного. Так, наверное, смотрит на врага человек перед тем, как нажать спусковой крючок. Светка, впрочем, будучи особой маловпечатлительной и к тому же непробиваемо уверенная в своей неотразимой привлекательности для любого лица противоположного пола сделала вид, что ничего не заметила и, как ни в чем не бывало, продолжала тарахтеть, явно кокетничая.

— Ух ты, это как кальвадос, наверное. Вкусно?

— Нет, — отворачиваясь, отрезал Алик. — Полное говно. Сплошная отрыжка.

Светка попыталась было спросить еще о чем-нибудь, но Андрей, ущипнув ее за ногу, прошипел:

— Что ты прилипла к человеку? Видишь, он не хочет об этом разговаривать, и вообще, веди себя прилично, не размахивай перед ним ногами, он все равно не оценит!

— Подумаешь! — тут же надулась Светка, что четко говорило о том, что упрек попал в цель и намерение очаровать такую экзотическую диковинку как ровесник — ветеран войны, пусть не совсем осознанно, но присутствовало.