– Ну просто ангелы!

Они миновали деловую часть города и теперь катили по улице дорогого спального района у подножия холма. Разноцветная листва танцевала на свежем ветерке. Импозантные, статные дома в этом месте отстояли далеко друг от друга, располагаясь на обширных газонах за изящными изгородями. Впереди серебряной гладью сияла река. Широкая дорога, извиваясь, пошла под уклон. Дома стали помельче, попроще, газоны превратились в скромные участочки. Потянулись заборы, похожие на ряды белых зубов с дырками в тех местах, где поработал дантист Время. На горизонте замаячили фабрики. Воздух стал тяжелее, солнечный свет – мутным.

– Ты знаешь мисс Уинн? – спросила Джин.

– Не очень хорошо, – пожала плечами Фанчон. – Она меня пугает. Когда я с ней разговариваю, мне кажется, будто она видит меня насквозь. Констанс занимается дизайном интерьеров, состоит партнером в серьезной фирме и три дня в неделю проводит в Нью-Йорке. У нее настоящий художественный талант. «Холлихок-Хаус», где живут Уинны, – очаровательный дом, но вспомни, с чего ей пришлось начинать, и при этом удалось сохранить там атмосферу старых времен.

– Уинны живут одни?

– Не считая двух слуг-шведов и Салли-Мэй.

– Кто такая Салли-Мэй?

– Их племянница. Она потеряла родителей во время эпидемии гриппа. Обожает своего дядю. Ей тринадцать лет, и это просто чудовище какое-то. В нашем кругу ее боятся до смерти. Странный, худой, большеглазый ребенок. Но когда-нибудь она станет хорошенькой. Салли-Мэй, Фло Калвин и еще три девочки создали клуб под названием «МД» – «Мудрые девы». Представляешь? Их эмблема – серебряный светильник. Кристофер заказал для них брошки в виде светильников. Умора, да и только.

– Он тоже так думает?

– Бог с тобой, нет, конечно. Он воспринимает их всерьез. Раз в неделю приглашает к себе в церковный кабинет на чаепитие. Некоторые из девочек постарше терпеть этих «МД» не могут… О, приехали. Ну, заходи в церковь, вливайся в ряды добровольцев.

– Нет, спасибо. У меня есть свои недостатки, но я не лицемерка, и если захочу заняться благотворительностью, то буду делать это ради великой цели, а не ради мужчины.

Фанчон выразила свой скептицизм хихиканьем:

– Ты заговоришь по-другому, когда проживешь здесь неделю, Джин. Готова поспорить на мое кольцо с нефритом против этой золотой штуки у тебя на шее, что ты будешь играть на органе в церкви Кристофера Уинна еще до Нового года.

– Спасибо, но мы ведь уже заключили одно пари.

– Ну, как знаешь. Спасибо, что подвезла. Скоро увидимся. – Фанчон помедлила. – Скорее всего, ты быстро познакомишься со всеми Уиннами. Твой отец весьма неравнодушен к его сестре.

На тротуаре девушка остановилась, чтобы присмотреться к родстеру.

– Я без ума от моей машины! – выпалила она и, захихикав, побежала к зданию, со стороны которого доносились голоса и смех детей.

Джин неодобрительно пожала плечами и завела двигатель. «Черт меня дернул поспорить на эту машину. Конечно, проиграть я не могу, но зачем делать глупости? Хорошо хоть на второе пари не согласилась. Играть на органе в церкви преподобного Кристофера! Это было бы забавно. Но еще забавнее будет, если он узнает, что в городе живет одна девушка, которая не собирается перед ним преклоняться». Ее мысли вернулись к замечанию Фанчон. Хью Рэндолф и Констанс Уинн… Дизайнер интерьера! Значит, это она ответственна за комнату красоты, да и за браслеты. Голос Хьюи сделался таким нежным, когда он говорил о ней. А ведь у него есть жена… Не то чтобы идеальная жена, но такая женщина, которая никогда с ним не разведется, несмотря на свои угрозы.