|
Дантист толком ничего не понял и спросил ее: - Вы вывихнули ногу? - Нет. Моя туфля... На одной ноге не потанцуешь, и она попыталась покинуть танцевальную площадку, но не могла пробиться сквозь толпу. Три, четыре раза она наклонялась, чтобы схватить свою туфлю из черной замши, уже заметно запылившуюся, которая приближалась к ней, но всякий раз кто-нибудь отпихивал ее подальше. Это стало похожим на игру вроде футбола, и все в конце концов приняли в ней участие. - Прошу прощения... Она раздвигала пары, направляясь, прихрамывая, к своему столу, в то время как кругом все смеялись. Разве может вызвать жалость женщина, оказавшаяся в смешном положении? - Как это случилось? - спрашивал ее спутник, вынужденный покорно следовать за ней. - Не важно! Не беспокойтесь из-за меня. Мадо, по-прежнему танцующая с Наташей, не смеялась, не пыталась даже пинать замшевую туфлю, у которой в ее злоключениях уже потерялся каблук. Что касается Мари-Лу, то она первой прекратила игру и повела своего кавалера к стойке бара. Музыка прекратилась. Площадка опустела. В самой ее середине бросалась в глаза жалкая туфля, лежащая стели серпантиновых лент, и все взирали на нее, пока Жюль не решился ее подобрать. - Это ваша, мадмуазель Селита? Разве не ироническим был этот вопрос, когда и так заметно, что у нее одна нога босая? - Я попытаюсь найти каблук. Он, должно быть, где-нибудь под столом. - Ни к чему это, Жюль. Спасибо. А ее глупый дантист спрашивал: - У вас есть запасная пара? - Да, там, наверху. Лучше будет подождать и не идти через весь зал, пока посетители не начнут снова танцевать. - Закажите мне, пожалуйста, чего-нибудь выпить. У нее еще хватило сил мужественно улыбаться, поглядывая сквозь стекло поднятого бокала. - Давайте чокнемся! Глава 4 Оказавшись в артистической, где никого не было, она устало опустилась на табурет, стоявший у зеркала, и принялась разглядывать свое отражение сурово, без всякой жалости, ненавидя себя в эту минуту так же, как ненавидели ее другие. Эта нелепая история с туфлей выбила ее из колеи сильнее, чем какая-нибудь подлинная драма. И будь у нее хотя бы пять тысяч франков, она тут же бы уехала. Куда именно, она не знала. Прошло то время, когда она могла претендовать на место в парижских кабаре. Есть, правда, в Женеве одно кабаре своеобразная мекка стриптиза, где она уже дважды побывала, но это самая настоящая фабрика. Их было пятнадцать каждый вечер, иногда больше, и они выступали, сменяя друг друга, как на конвейере, с номерами, строго рассчитанными по минутам. Попробовать поехать в Ниццу? В Марсель? Впрочем, к чему об этом думать, коль скоро ей не на что даже купить билет на поезд? У нее вообще никогда не было денег, тем более здесь, потому что, как только она получала хоть немного, то сразу же направлялась в казино; не имея средств купить билет в главный зал, где играли в рулетку или в железку, удовлетворялась более дешевыми вариантами азартных игр в большом холле. Сколько бы она ни проигрывала, через неделю ее снова неудержимо тянуло туда. Селита как будто стремилась заставить судьбу, несмотря на ее упорное сопротивление, быть наконец к ней милостивой и позволить в конце концов выиграть. |
