– Уважаемый Жизнеслав, я ничего не понимаю. Почему эти беспокойные юноши с таким уважением, переходящим в благоговение, созерцали ваш, несомненно, прекрасный, но все-таки вполне обычный лик? – витиевато осведомился Абдулкарим.

– Потому что они испытывают ко мне искреннее уважение, – зло буркнул в ответ депутат.

– И тому, несомненно, имеются веские причины.

– Ещё какие! Вы уже знаете, какой исторический труд лежит в основе движения «Общества историков».

– «Протошизада атакует», – припомнил я серую книженцию в сейфе профессора Хлюмпеля.

– Не помните автора?

– Краб Замойский, – произнёс Абдулкарим.

– Это псевдоним ещё с первого издания. Но реально автор другой.

– Кто? – с подозрением посмотрел я на депутата.

– Написал эту книгу я, – вздохнул он.

Мы застыли, с изумлениям глядя на нашего спутника. Потом Абдулкарим осторожно спросил:

– То есть получается, что всё это безобразие началось с вас?

– Ничего не получается! – огрызнулся Жизнеслав. – Не напиши я эту чушь, была бы какая-нибудь другая книга.

– И вы всё это писали, – укоризненно качал головой Абдулкарим. – Что мифические протошизиане основатели всех рас. Изобретатели всех изобретений. Что они пришли из ядра Млечного пути, чтобы наставить народы на истинный путь.

– Да, я всё это писал.

– И писали всерьёз?

– Конечно, нет! – возмутился Жизнеслав. – Я просто собрал сказки и мифы сельского населения Шизады. Там много моментов, которые позволяют порезвиться фантазии. И выдал за истину. Это была мистификация. Фантазия. Шутка!

– Ну, у вас и шуточки!

– Кто мог подумать, что книгу воспримут всерьёз. И что набежит целая толпа шарлатанов, которые доведут эту дурацкую концепцию до кристально чистого идиотизма!

– И у вас комплекс вины, – сочувственно произнёс Абдулкарим.

– А как вы считаете? Ведь пройдёт пара десятков лет, и все эти бредни станут аксиомой. И представители цивилизации, создавшей Млечный путь, будут чистить ботинки ордынцами, притом с удовольствием.

– И вы хотите разрушить детище своё?

– Мечтаю! Меня совсем не греет, что мой портрет изображён на новых купюрах. Я был дураком, признаюсь. Но зато теперь я имею возможность действовать. И я снесу этот уродливый барак. Так что прочь посторонние разговоры. Лучше скажите, сколько процентов сегодня мы добавили в рейтинг, рискуя здоровьем и жизнью?

В воздухе зависли цифры – пятнадцать.

– Всего один процент?! – возмутился Жизнеслав. – Но почему? Мы же побывали в самом эпицентре эпидемии!

– Да всё это давно известно и изучено, – отозвался я. – Системе интересны нюансы.

Наше уединение было грубо нарушено. К нам подкатил на костыле ветеран исторических боёв. Как только свершилась вся эта революция гордости, шахтёры редкоземельных шахт выкинули из своих городов и посёлков посланцев Великого Сбродища. А когда на них бросили армию и добровольные полки историков, работяги дали такой отпор, что теперь по всему Шизополю побираются инвалиды без рук и ног.

– Подайте ветерану жарких боёв, – протянул фуражку инвалид.

Абдулкарим, иногда почитающий правила поведения истинного правоверного мусульманина, в числе прочего обязывающие подавать нищим, кинул в фуражку пару купюр.

– Спасибо, спасибо, – залепетал униженно ветеран, а потом вдруг чётко и жёстко произнёс: – С вами хотят говорить.

– Кто? – обескураженный такой разительной переменой, спросил я.

– Ваш друг, с которым вы познакомились на таможне.