— А я давно никому никаких слов не даю, — сказал Савельич спокойно, но жестко. — Кроме присяги. Как призвался в сороковом, вот тогда слово дал один раз на всю жизнь. И все! Ладно, я вас понял. После обеда покалякаем. А сейчас пошли работать.

И дальше мы втроем по приказу завсклада перетаскивали разное барахло со стеллажа на стеллаж. В этом, разумеется, была какая-то система, но я в нее не вникал. Дядя Коля сверялся с несколькими амбарными книгами, иногда матерно бормотал под нос, когда реальность не сходилась с документацией, иной раз громовым голосом вызывал Раису Павловну, тогда мат становился обоюдным. Кладовщица в выражениях себя совсем не ограничивала.

Все это продолжалось в районе часа, после чего наш босс скомандовал перерыв на обед:

— Эй, пролетариат, давай на обед! Талоны выдали?.. Отлично! Вали в нашу столовку… Стой, это далеко, сейчас оказию найду. А уж назад пешком прогуляетесь, если никто не подбросит.

Энергии, несмотря на возраст, у Савельича было на пятерых. Он куда-то исчез, а через несколько минут послышалось тяжелое громыхание, из-за складского угла вырулил электрокар ЭК-2, плод остроумия советской инженерной мысли. Сей самоходный транспорт представлял собой весьма массивную тележку с электродвигателем и аккумулятором, управляемую водителем стоя на небольшой площадке с одной тормозной педалью и двумя рулевыми рычагами, примерно как в тракторе. Причем «водила» мог на своем педальном пятачке разворачиваться на 180 градусов, меняя направление хода и гоняя шуструю машинку то лицом к грузовой платформе, то спиной к ней. Вправду, тачка была очень удобная, мобильная, на складах, аэропортах, вокзалах незаменимая. И везти могла две тонны! Как вполне нормальный грузовик.

Вот такая штуковина желтого цвета под управлением разбитной коренастой девицы лет двадцати пяти и подкатила к нам.

— Здорово, студенты! — радостно крикнула рулевая, тормозя педалью. — Это вас, что ли к столовке закинуть? Савельич просил.

— Нас, мадемуазель, — Саша с подозрением оглядел платформу, на которой лежал здоровенный деревянный ящик и не было и намека на ограждение. — Если по пути не растеряете.

— Не боись, братишка! (она покрепче выразилась). Держись крепче, и все пучком!

— За вас можно держаться? — галантно спросил Саша.

— Попробуй! Только смотри, как бы потом до ЗАГСа не додержаться! — и она звонко захохотала. Но Саня тоже не полез в карман за словом:

— Мне ЗАГС противопоказан по состоянию организма. Витек! Если что, ты у нас за кавалера будешь. Все, садимся в такси!

Витя страшно смутился, покраснел, из чего я мгновенно сделал вывод, что в отношениях с девушками он, похоже, пока чистый лист. Он что-то невнятно пробурчал, полез на платформу, за ним мы с Сашей, сели на ящик. Наша «таксистка» рванула рычаг, и мы помчались, на самом деле неожиданно подскакивая, хватаясь друг за друга, а где-то проявляя и чудеса эквилибристики.

Пока мы так залихватски катили, Саша незатейливо любезничал с девушкой, я вдруг озадачился интересным вопросом. А вот я, семнадцатилетний Василий Родионов! Испытывал ли я половой контакт с женщиной?..

Я невольно мыслил такими казенными формулировками, даже не знаю, почему так получилось. Как будто немного стеснялся такого разговора с самим собой. Все физиологические реакции моего организма совершенно соответствовали возрасту и состоянию половозрелого парня с полноценным либидо. Это было нормально, точнее, здорово, но потому-то внезапный вопрос меня и огорошил. По здравой логике, вряд ли Василий успел в маленьком городке с патриархальными нравами вкусить запретного плода, но кто ж его знает…

Под такие рассуждения и шутки-прибаутки старших товарищей мы достигли конторы. Аппетит к этому времени я уже ощущал нешуточный, да и соратники мои, похоже, тоже.