|
Может, никому и в голову не приходило, что в мирные 70-е годы возможен такой дерзкий налет?.. Словом, непонятно как, но этот налет состоялся. Кто? Двое преступников — наглых, умных и даже по-своему гуманных. Старичка упаковали так, что он ни малейших травм не получил, если не считать каких-то ссадин. И реквизировали самое ценное. Прямо точно знали, что брать! И исчезли. И ни слуху, ни духу. Информация дошла до центрального аппарата МВД, оттуда прозвучало твердое и грозное: «Найти! А иначе…» — ну и понятно, что вот уж третьи сутки на ушах не только криминальная милиция, но все службы. И сцена поимки жулика в джинсовом гардеробе была частью общей работы. Ну, разумеется, вряд ли этот прохвост имел отношение к громкому ограблению; другое дело, что такие массовые мероприятия по горячему следу зачастую приводили к побочной поимке множества самых разных правонарушителей.
Пока Витек все это рассказывал, мозги мои работали как суперкомпьютер. — Слушай, — сказал я. — А ведь эти твои гаврики, Таксист да Глобус, они же наверняка в теме? — То есть? — не совсем втянул он. Пришлось пояснить мысль с последующим ее развитием. Я рассуждал так: эти двое имеют какое-никакое отношение к винтажным изделиям, то есть к кругу причастных лиц. Информация в этом кругу расплывается исправно, и кто его знает, может удастся что-то реальное выцепить! Что в самом деле может помочь следствию. — Понимаешь? — Ну… — помялся Витька, — это-то понятно. А какой мне от того профит? Ты гляди, какие словечки знает!.. — А вот какой, — начал я. — Смотрим правде в глаза: ты товар и деньги своего Кайзера профукал. Стало быть, «торчишь» ему… какую сумму? Незадачливый коробейник поежился. Должно быть, даже думать об этом было малоприятно. — Ну… триста рваных где-то, может, четыреста… Мне показалось, что он чисто психологически занижает номинал. — И как отдавать? Витька вздохнул: — Ну как… Буду с ним разговаривать. Он вообще-то ко мне очень так хорошо относится. Лояльно. — Ты у него один из самых ценных сотрудников? Витька с достоинством заколдобился: — Э, Базилевс… Если это ирония, то неуместная. — Ладно, ладно, — исправился я. — Никакой иронии. Но долг же есть долг… Оттолкнувшись от данного тезиса, я продвинул идею: если мы (я подчеркнул это «мы» тоже из психологических соображений) добываем на самом деле ценную информацию и сдаем ее в органы, то нам, во-первых, многое прощается, а во-вторых, мы получаем иммунитет. И Кайзеру в случае чего показываем элегантный кукиш: вот вам, синьор! Мы теперь под крышей органов. И попробуй хотя бы обозначить хоть какой-нибудь наезд на нас. На тебя, родной, наедут как на танке, костей не соберешь… Конечно, я понимал всю шаткость этого проекта. Но не в нем было дело. Сейчас важно было поддержать Витьку не абстрактными утешениями, а чем-то конкретным. Пусть оно потом не сбудется! Но ему сейчас надо воспрянуть духом. И в самом деле, в его взгляде и выражении лица загорелись надежда и работа мысли. — Э-э… — протянул он, — ты думаешь, сработает? — Поживем — увидим! Точнее, попробуем. Витек явно призадумался до стадии «кажется, в этом что-то есть»… Думал, думал, но в финале вздохнул: — Не, боюсь, не выйдет. — Почему? — Да где их искать, этих Глобуса да Таксиста? Я знать не знаю, где они живут. Только там их и встречал. Имен даже толком не знаю! Глобус вроде Виталий… но точно не скажу. Да! Тут Витьке пришла в голову здравая мысль, которую он тут же и высказал. |
