И завалился на кровать со своим любимым в хорошем смысле Достоевским, в который раз перечитывая первый большой диалог Раскольникова со Свидригайловым. Роман и Толик разбрелись по общаге. Прямо не сказали, но я по некоторым черточкам угадал, что двинули они в поисках романтических знакомств, и я мысленно пожелал им успехов.

Наверное, двух минут не прошло, как ввалился радостный Витек.

— Ну, Базилевс! — торжествующе возопил он, — что я говорил⁈

— Ты много что говорил, — я отложил книгу. — Конкретизируй.

И услышал следующее.

По Витькиным словам, Кайзер отнесся к неприятной информации как деловой человек. Прежде всего пригласил пройти, чего раньше не делал. Если Витька и попадал в квартиру, то лишь в прихожую. А тут ему предложили пройти в зал.

— Ну, я тебе скажу!.. — и он зашелся в восхищенном безмолвии, разведя руки.

Жест означал великолепие интерьера, заключавшееся в наличии нескольких музыкальных центров «Акай» и «Тандберг», пышной мягкой мебели и полумрака за плотными гардинами. Хозяин провел подшефного в это царство роскоши, заставил повторить историю, произошедшую на рынке, затем покопался среди множества тетрадок, достал одну, полистал, произнеся:

— Ну что ж. Убытки это часть нашей работы, так?..

Витек поспешил подтвердить, что так, а бизнесмен произвел какие-то подсчеты и объявил, что сумма потерь составляет шестьсот пятьдесят рублей.

Подчиненный на миг потерял дар речи, а босс, оценив огорошенный вид того, рассмеялся:

— Не грусти, Виктор! История, конечно, неприятная, но поправимая. Согласен?

И вновь Витек поспешил согласиться, а хозяин усилил эффект изумления, достав две стограммовые бутылочки виски. У нас такие издавна называли «чарка» или «мерзавчик», чему есть исторические причины… но это своя тема. Хозяин опустошил «мерзавчики» в приземистые широкие стаканы, предложил выпить. Выпили, Витек захмелел… И здесь прозвучало:

— Ну что ж! Утрату, конечно, надо отработать. Можешь считать, что тебе повезло!

Далее Кайзер объяснил, что на днях будет хорошая партия товара:

— Гарантирую, что ты и отработаешь, и себе заработаешь. Ну, спору нет, не будь прокола, заработал бы вдвое-втрое. Ну да что ж поделать! В убытке не останешься, уж это точно. Давай вот что… Сегодня воскресенье? Так! Ты в среду забегай под вечер, там я все детально объясню. А сейчас пошли! Мне по делам надо.

Они вышли, распрощались, и в общагу Витек летел окрыленный, как Икар. Хмель еще немного бродил в нем:

— Ты представляешь? Вот это я понимаю! Вот так надо работать с подчиненными! Соображает он, кто может ему бабки приносить!..

Я восторгов не разделял, ибо уловил в этой истории нечто теневое. И тут «подводные камни», похоже есть… Этот хренов Кайзер, конечно, не все Витьке говорит. Что-то здесь кроется, но что…

Всему приходит конец, кончилось и воскресенье. Оно же легендарное третье сентября. Пришло четвертое. Понедельник.

Лекция по истории вновь оказалась невероятно интересной. Бутусов все-таки был великолепный рассказчик. Я даже не записывал — все и так запоминалось… Межендрины речи, конечно, записывать пришлось, и они не были такие блестящие, тем не менее и это мне было интересно… После обеда — физика. Доцент Аркадин Борис Михайлович. Он оказался огромным грузным дядькой, говорившим ровно, размеренно. Скучновато? Ну не знаю. Впечатление осталось неопределенным.