– Послушайте! – Теперь мне пришлось набраться терпения. – Ведь я уже сказала вам и говорила тем несчастным в палате никакая я не Мама. Я самая обыкновенная МБ, и мне просто не повезло, со мной что‑то случилось… какой‑то кошмарный сон.

– Эм бэ? – недоуменно переспросила она.

– Ну, да. Бакалавр медицинских наук. Я занимаюсь медициной, – пояснила я.

Она не отрывала от меня своих изумленно вытаращенных глаз.

– Вы утверждаете, что вы врач?

– Ну… у меня нет своей практики, но… да, конечно, – ответила я.

От ее прежней уверенности почти не осталось следа.

– Но… это же абсурд, – в каком‑то странном замешательстве пробормотала она, – вам с самого начала было предназначено стать Мамой! И вы можете быть только Мамой… Достаточно на вас посмотреть!…

– Да, – вздохнула я, – достаточно посмотреть… Так смотрите же!… Посмотрите как следует!… После этого возникла недолгая пауза.

– Знаете, – прервала я молчание, – мне кажется, вряд ли мы что‑нибудь выясним, если будем говорить друг другу лишь «чушь» и «абсурд». Может, будет разумнее, если вы объясните мне, куда я попала и кто я, по‑вашему. Это может как‑то всколыхнуть мою память.

– Лучше будет, если сначала вы расскажете мне, что вы уже помните, и поподробнее, – парировала она после секундного колебания. – Это поможет мне понять, что вас удивляет и кажется кошмаром.

– Хорошо, – подумав, согласилась я и начала как можно подробнее, стараясь ничего не упустить, рассказывать ей всю биографию вплоть до того страшного дня, когда самолет Дональда потерпел аварию…

Было ужасно глупо, с моей стороны, попасться на эту удочку. Конечно, она с самого начала не собиралась отвечать ни на один из моих вопросов. Выслушав мой рассказ, она молча вышла из комнаты, оставив меня, задыхающуюся от бессильной ярости.

Я дождалась, пока в коридоре стало очень тихо. Музыка умолкла. Одна из маленьких ассистенток зашла на секунду, как ни в чем не бывало, с любезной и безликой улыбкой осведомилась, не нужно ли мне чего‑нибудь, и тут же исчезла. Я выждала еще примерно полчаса, а потом собралась с силами и попыталась встать. Это далось мне с колоссальным трудом. Наконец мне удалось принять вертикальное положение, я медленно подошла к двери, чуть‑чуть приоткрыла ее и прислушалась. Из коридора не раздавалось ни звука. Я решила выйти и осмотреться. Все двери в палаты были закрыты. Прикладывая поочередно ухо к каждой двери, я слышала за ними мерное тяжелое дыхание и больше никаких звуков. Коридор несколько раз сворачивал в разные стороны, я медленно одолела его и очутилась перед парадной дверью, немного постояла в нерешительности, оглядываясь по сторонам и, прислушиваясь, потом распахнула ее и вышла наружу.

– Мама! – раздался сзади острый, режущий слух окрик. – Что вы тут делаете?

Я обернулась и увидела одну из «карлиц» в странновато мерцавшем белом комбинезоне. Она была одна. Не отвечая, я начала осторожно спускаться вниз. Мне с трудом удавалось двигаться и с еще большим трудом удержать подступающую к горлу ярость на это тяжеленное, нелепое тело, никак не желающее отпустить меня.

– Вернитесь. Сейчас же вернитесь, – четко произнесла ассистентка, подошла ближе и уцепилась за мою розовую хламиду. – Мама, вы должны сейчас же вернуться. Вы здесь простудитесь. – Она потянула меня за хламиду, я с силой наклонилась, услышала звук рвущейся материи, обернулась и потеряла равновесие. Последнее, что я увидела, ряд не пройденных мною ступенек, очутившихся прямо перед глазами…

Я открыла глаза, и чей‑то голос рядом произнес:

– Ну вот, теперь лучше.