— Не могла. Никто бы не пошел на расторжение. Это, считай, я бы договор подписала. И тогда дед точно бы разозлился. А ты как громоотвод для него: с тебя все соскальзывает и уходит в землю. Он на тебя и не злился по-настоящему никогда.

Ее ощутимо передернуло. Вспомнила, наверное, каков дед, когда он злится по-настоящему, а не играет на публику. Суров, если свои настолько боятся.

Открылась дверь, и вошла Светлана. По тому, как она посмотрела на нас с Дианой, стало понятно, что ей уже все известно. Все — это значит, даже то, чего не было и не будет. Диана с трудом удержала довольную улыбку, хотя вряд ли могла подгадать со своим «тайным разговором» именно к этому моменту. Светлана коротко поздоровалась и ушла к себе. Вслед за ней тут же умчалась Шувалова, которая до этого с интересом таращилась на нас с Дианой. Ну а мои парни ушли еще раньше, чтобы не мешать разговору.

— Надеюсь, что и не разозлится, — решил я закруглить разговор. — У тебя все?

Она оценивающе на меня посмотрела, прикинула, что если и дальше станет вешать мне на уши лапшу, то договор расторгнется куда раньше, чем она рассчитывает.

— Злой ты Ярослав, — все-таки покачала права она на прощание. — Если ты так со мной будешь обращаться, никто в нашу неземную любовь не поверит.

— А разве есть те, кто верит?

— Нужно, чтобы верили все, — оскорбленно бросила Диана и наконец ушла.

В общей комнате я просидел долго, не безрезультатно мучая синтезатор, но так ко мне никто не вышел. Даже Тимофей с Деном, чтобы поддержать. Хотя они, конечно, могли решить, что после компании Дианы я хочу побыть наедине с собой. В конце концов, я и сам подумал так же и ушел в свою комнату. Кажется, игры с Мальцевыми завели меня куда-то не туда. Отзывать свое слово не буду — повода нет, но и строить какие-то планы не буду тоже. Вообще, глупо что-то планировать до того, как пойман Накрех. Потому что если ему удастся до меня добраться, то он будет лупить в то, что мне дорого. Значит, я не имею права показывать, что мне дорого хоть что-то.

Я посмотрел на телефон. Тот, что здесь работал. Не позвонить ли Ефремову? Вдруг что-то новенькое проявилось? Ему-то сообщают тут же, не обращая внимания на день недели, если появилось что-то важное. Но если бы сообщили, он бы перезвонил сам. Так что звонить не буду, пока не появятся хоть какие-нибудь идеи о том, как искать эту сбрендившую сволочь, которая чуть меня не угробила.

Как вообще можно искать того, у кого тело и душа принадлежат разным людям, а душа еще и представляет из себя лоскутное одеяло? По идее, каждый лоскут должен как-то влиять на новобразуемую личность. Задача была интересной, нетривиальной и пока для меня нерешаемой. Но зацепка непременно должна быть, хотя бы на уровне ауры. Я в упор не помнил, как выглядела моя до того, как я переселился в это тело. Но у меня было у кого спросить.

Дамиан ответил только на третий вызов, примерно через полчаса.

— Чего тебе? — недовольно спросил он. — Я уже не верю, что вы когда-нибудь разберетесь с Накрехом. Пока доказательств не будет, я с вами расплачиваться не собираюсь.

— У тебя есть слепок моей старой ауры? — прервал я его брюзжание. — И Айлинга. Мне оба нужны.

— А больше тебе ничего не нужно?

— На данный момент нет. Накрех от нас вывернулся и сбежал. Способ, предложенный вами, маломощен и может не сработать, если он сменил тело. Поэтому нужен принципиально другой подход.

— Не поздновато ли спохватился?

Я дернул плечами.

— У меня много дел, а Накрех казался окончательно умершим. Выяснилось, что это не так, буквально недавно.

Дамиан поковырял пальцем в зубах, как будто в снохождении что-то могло там застрять.