— Я обещала показать! — в улыбке Хиракавы мало от самой улыбки, скорее лишь попытка сделать что-то иное, нежели стонать на мне или подо мной еще и еще. Вырваться из транса, куда кануло последние несколько часов.

— Обещания надо держать, — киваю я, вставая.

— Я хочу еще! — мне вешаются на шею, — Мы…

— Если хочешь, то да.

Пора домой, поднимать семью на пробежку. Долг зовёт.

///

Она тряслась под душем, причем вся по разному. Ноги ходили ходуном, между ними аж всё вибрировало и сжималось, живот бурчал так, что даже соседи, наверное, слышали. Руки, плечи, голова, всё ходило в своем, особом, ритме. В мозгах было пусто и зудело. Всего было два желания — попить воды и, чтобы внезапно вернувшийся Акира засадил туда, где сейчас стало пусто. Продолжил волшебство.

Ледяная вода лупила по дёргающемуся телу, Асуми её вообще не чуяла. Не до того было. Её колбасило так, как не колбасило еще никогда.

Причем, это она могла бы утверждать, если бы могла в данный момент утверждать хоть что-нибудь — дело было отнюдь не в Акире Кирью.

Совсем не в нем.

То, что они устроили — было очень классно, но временами. Когда он нависал над ней, весь такой невозмутимый, здоровый и рельефный, Хиракава прямо таяла, завершения у неё шли одно за другим, как будто прорвало. Но вот когда она занимала верхнюю позицию и скакала, пялясь на это невозмутимое табло, снявшее, к её счастью, очки, то волшебство нехило так развеивалось, а вот неприличный хохот из груди не рвался лишь потому, что слишком большой кайф получали другие органы, можно было отвлечься на них. Так что да, ни о какой сумасшедшей влюбленности речи тут уже не шло, а трясло хафу совершенно по другому поводу. Если так можно было выразиться.

Дело было в том, что вишенка Асуми созрела давным-давно, требуя себе положенного по природе с нехилой такой силой. Будучи хафу, Хиракава прекрасно понимала, что сексуальная неразборчивость с её родословной — это прямой путь вниз по социальной лестнице. Никакой натурный «надевший черное», с кем она могла бы замутить, не стал бы сдерживать свой язык, да и рассматривать их отношения как нечто серьезное. А перебирать, прыгать из постели в постель — это всё. Для хафу.

Поэтому она нацелилась на мрачного высокого очкарика, который бы точно не стал ни о чем трепаться. Только выяснилось, что она ему нафиг не нужна. Этот вопрос был решаемый, но, как говорится, пока вопрос решается — дракона надо кормить. От того Асуми и была девственницей… ну, в общем, метафизическом, плане. Дракон кривился, жаловался и кряхтел, но «ел» разные всякие игрушки. Это позволяло очень темпераментной девушке кое-как жить, хотя, надо сказать, что пару раз она едва не сорвалась на том же Кирью, благо последний умел охладить даже очень горячую… голову.

Слышать от него твердое «нет» хафу не хотела совершенно, как и просто встречаться для того, чтобы пожухаться. Ну, на самом деле, она столько берегла свою вишенку для чего? Чтобы бесстрастно трахаться с классным мужиком? Нет! Она и с вибратором может!

Затем, случилось чудо. Асуми нашла способ утихомиривать внутреннего дракона, причем способ исключал пихание в себя всякого электрического барахла. И работал куда лучше, чем это самое барахло! Даже больше можно сказать, он работал так хорошо, что хафу на полгода вообще забыла обо всех штучках-дрючках, лежащих у неё в ящике. Да и на самого Кирью перестала смотреть как лисица на птенца. Все вроде бы устаканилось и утряслось, даже более того, вылетело у неё из головы, но сегодня, когда они всем кагалом праздновали день рождения этого мрачного очкарика, Хиракава неожиданно заметила на празднике то, что раньше бы посчитала нереальным.

Мать Акиры, эта маленькая прикольная женщина, такая добрая и веселая, не просто занималась с Маной готовкой за спиной сосредоточенно пекущего эти странные «брины» Акиры, они еще и общались!! На правах самой старой подруги Шираиши Асуми прекрасно знала, что Мана не общается в принципе! Она не способна нормально отвечать! Это такое большое красивое теплое бревнышко с глазами, которое можно таскать с собой, щекотать, обнимать и смущать, но выдавить из этой отличницы фразу в день — уже достижение! Тихоня более чем счастлива быть возле людей, и даже частью группы, но разговаривать⁈

А тут… они общались! Кирью-сан трепалась куда больше, чем сама Мана, но та ей очень регулярно что-то тихо пыхтела в ответ, вызывая эмоциональные и теплые реакции женщины!

И вот тут-то Асуми напряглась.