|
Собирая бумаги для помещения в Государственный архив, я недавно нашёл телеграмму, которую в то время получил от нашего министра Свиридова по случаю Дня Победы. Пусть читателя не смущает излишняя, как ему может показаться, фамильярность в отношениях такого важного человека со своим подчинённым, но мы с ним оба фронтовики, служили в артиллерии, и, очевидно, потому он позволил себе такую чувствительную дружественность. Вот его телеграмма: «Я и моя жена поздравляем тебя и твою жену с праздником Победы Советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, желаем вам всего самого доброго, обнимаю и целую от своего русского сердца и русской души — Николай Васильевич Свиридов, гвардии старший лейтенант 97 гвардейского динамитного Кировоградского Краснознамённого орденов Суворова и Богдана Хмельницкого СВГК».
Нерусскому может показаться странным и не совсем понятным: а почему это такой большой человек и, конечно же, умный, и даже мудрый, так настойчиво повторяет: русский, русский… И сердце русское, и душа русская! Не повторяют же, к примеру, к делу и не к делу англичане, что они англичане, или испанцы, что они испанцы. И наши народы, например татарин не скажет вам без нужды, что он татарин; башкир, что он башкир, а если уж иудей, например, так он и вовсе предпочитает помалкивать о своей национальности. Что же это за феномен такой? Человек в таком высоком положении и вдруг — без надобности, без повода бьёт себя в грудь и криком кричит: мы русские! Не забывай, дружище, мы русские!.. Я не однажды слышал, как ведущий какой-нибудь радиопрограммы или телеговорящий молодец с двумя гражданствами с раздражением заметит: «Хватит нам совать под нос свою национальность! Это шовинистическое чванство, — это же нескромно, наконец!..» Да, может и так показаться: чванство, нескромно. Особенно тем людям, которые любят прятаться за псевдонимы, которые боятся так называемого пятого пункта. Ещё бы! Это их с гневом и яростью клеймили едва ли не все великие люди. Вот Наполеон Бонапарт: К ним «…относятся с отвращением, но надо признаться, что они действительно отвратительны; их также презирают, но ведь они и достойны презрения». Или вот Эдуард Гиббон, английский историк: Они «…показали животную ненависть против Римской Империи, которую они разрушали постоянно неистовыми убийствами и мятежами. Человечество содрогается при пересказывании этих отвратительных варварств». Господи! Как это похоже на нашу судьбу, на судьбу Русской Империи. Тоже ведь и разрушали, и неистово убивали, и, наконец, подточили, как кроты, и — обрушили. Словно увидел, угадал английский историк, а ведь жил-то вон когда, — в восемнадцатом столетии. Но зачем я всё это говорю? А вот зачем. Именно эта порода людей не любит, когда мы вспоминаем свою национальность. И когда они во второй раз в двадцатом веке пришли у нас к власти, они каждого, кто ещё помнил, что он русский, стали называть фашистом, а вчерашних коммунистов красно-коричневыми. И как только представился им момент, с величайшим удовольствием, прямо-таки с восторгом переменили паспорта и дали нам такие, где национальность не значилась. Прежде слово «русский» произносилось редко, оно как бы было даже неприличным, а теперь и вовсе исчезло. Но пословица русская говорит: «Нет худа без добра». Национальность-то они из паспорта выскребли, а в душах русских наша гордая национальность воскресла. Люди русские вдруг и увидели, кому они мешали, кто их враг и кто желает их погибели. «Русских оставим пятнадцать миллионов», — донесся к нам с Британских островов клич старой ведьмы Маргарет Тэтчер. — Остальных заморозить, извести голодом. Ну, и… принялись изводить. В такой-то обстановке и кричит умный человек: мы русские! Очнитесь! Вставайте, люди русские!.. Не чванство тут вовсе, не бахвальство. Тут крик дозорного, раньше других разглядевшего опасность. |
