Бейкер никогда не менял своих показаний в той части, когда он говорил, что братья Брайт лежали, с головой укрывшись одеялами, и полицейские, подбежав к ним, сдернули одеяла с голов спящих.

Они стали избивать их дубинками. Когда Бейкер впервые излагал ход событий, применение дубинок в его рассказе ничем не было вызвано. Во второй раз он уже привел выкрики братьев, что, мол, ни одному паршивому полицейскому не удастся их арестовать, а когда, наконец, он давал показания перед судом, в его рассказе появился один из братьев, который шарил в постели, пытаясь схватиться за оружие.

Но во всяком случае, когда полицейские оказались около спящих, на головах их были одеяла.

Полицейские встали прямо на спальные мешки. Каким образом двое человек могут выбраться из них, когда их придавили к земле два мускулистых полицейских? Это просто невозможно.

К тому же рассказ Бейкера вряд ли украшает память двух опытных полицейских, которые отлично знали, как им надо вести себя в таких обстоятельствах.

Совершенно ясно, что если принимать все эти показания за чистую монету, в них выявляются зияющие провалы. Факты не получают удовлетворительного объяснения. Никак нельзя объяснить положения тела Кларка.

Совершенно невозможно понять, каким образом два человека, пользуясь одним ружьем, которое они то и дело передавали из рук в руки, смогли убить трех человек, у двоих из которых было оружие, не дав никому из них возможности хотя бы раз выстрелить, особенно учитывая, что у Бейкера было время трижды предупредить их об опасности, до того как раздался первый выстрел: «Осторожнее, ребята, у него ружье!».

Нельзя забывать и о тех семи выстрелах, которые якобы были сделаны из ружья, в обойме которого было всего шесть патронов, после которых на земле остались всего лишь… две пустые гильзы.

Если же учесть, что старатели тщательно промыли всю землю вокруг в поисках пуль и не нашли ни одной, то возникает совершенно другая картина событий, чем та, что представило следствие.

И суд и обе стороны, кажется, недооценили чертовски важное показание Бейкера, что после первого выстрела он подошел туда, где стоял Ланг.

Показание это было дано Бейкером под присягой во время суда. Ему было уделено определенное внимание во время жаркого перекрестного допроса, когда обе стороны старались уточнить некоторые другие детали дела, но были, очевидно, причины, по которым на это важное заявление не обратили внимания.

Если оно соответствовало истине, то эти слова становились исключительно важны. В противном случае Бейкер или врал, или ошибался.

Следствие, естественно, хотело обнаружить те две пули, которые, в соответствии с его теорией, были выпущены в голову Ланга, когда тот лежал на земле. Старатели со своими лотками доказали, что пуль там не было. Другими словами, эта версия опровергалась.

После этого следствие не обмолвилось об одном жизненно важном доказательстве, которое было известно только ему.

Если бы защита знала о нем, вполне возможно, что приговор братьям Брайт был бы отменен Верховным Судом штата Калифорния.

Брайты об этом не знали.

Никто из тех, кто участвовал в защите, не был осведомлен об этом обстоятельстве, пока независимые расследователи «Аргоси», спустя шестнадцать лет после перестрелки, не начали раскапывать свидетельства по этому делу.

Дело было очень интересным.

Когда все факты были представлены вниманию губернатора Эрла Уоррена и высших судебных властей штата, все свидетельства подверглись тщательному изучению.

Впервые после приговора братьям Брайт Верховный Суд Калифорнии дал определение ситуации, оценив ее как «преднамеренность», в оценке происшествия как убийстве первой степени, и в свете нового определения стало ясно, что братья Брайт вряд ли могли быть обвинены в столь тяжком преступлении, если даже принять во внимание самые убедительные доказательства следствия.