Изменить размер шрифта - +
Преступно колебаться, как наш царь. То он говорит, что нужно помогать Афинам, потом, не успев исполнить обещания, убеждает всех, что нужно подождать и не ввязываться в войну с Критом. Все знают, что Геркон водит нас за нос; он выжидает, чья сторона одержит верх.

— Они с Миносом были союзниками задолго до твоего рождения, Ика. Нелегко рвать старые связи.

— Ты же не веришь, что Минос сдержит свое слово. После того как он пожертвовал собственным сыном…

— Приемным сыном. Андрогей не был его родным сыном.

— Все равно, он был не виновен, это просто повод для начала войны. Язон сказал, что Минос послал его в Афины якобы для разведки, заранее зная, что его схватят.

Дамос удивился: о чем думает Язон, забивая ребенку голову такими вещами?

— Андрогея убил бык. Это был несчастный случай.

— Неужели? Разве это не подходящий повод для начала войны?

Дамос стер пот со лба. Она еще молода и бездумно повторяет все суждения Язона, будучи уверена, что только он один может быть прав.

Что останется от ее убеждений, когда она узнает, для чего на самом деле Язон купил ее?

— Кроме того, все знают, что не верность Миносу сдерживает Геркона, а трусость. Из-за этого Мессалона будет следующей жертвой после Афин.

— Ты думай, прежде чем говорить. У царя везде есть свои шпионы, — Дамос похолодел от мысли, что Геркон может сделать с этим ребенком.

— Ну давай, ешь, — предложил он, думая, что еда отвлечет ее от этого неприятного разговора. — Тебе нужно поправляться.

Взяв миску, она улыбнулась.

— Пахнет хорошо. Эх, Дамос, хотела бы я готовить так же, как и ты. Язон говорит, что все, что я ни приготовлю, на вкус походит на подметки от сандалий.

— У каждого из нас свои способности. Тебе везет в состязаниях.

Она покачала головой.

— Я бы хотел быть даже наполовину таким способным, как ты. Несправедливо, что ты умеешь и готовить, и шить, и лечить. Остается удивляться, что ты стал военным.

— Едва ли я сам желал быть солдатом, — его тон опять стал жестким; он не хотел вспоминать о прошлом, о тех днях, когда он был ремесленником, расписывающим фресками стены дворца Ярроба.

Ика посмотрела на него с удивлением.

— Но если ты не хочешь, то почему продолжаешь служить под руководством Язона?

«Клятва верности», — подумал Дамос. Если бы он мог тогда знать! Он, наверное, пожалел бы о своем обещании. Желание стать царем Мессалоны — это одно, но использовать для этого невинных людей — совсем другое.

— Наша судьба не всегда в наших руках, — сказал он вместо этого. — Нужно научиться терпеть и принимать жизнь такой, какая она есть, особенно тогда, когда становишься старше.

Ика фыркнула.

— Тридцать три года — не так уж ты и стар. Язон говорит, что человеку столько лет, на сколько он сам чувствует.

Опять. Дамос уже не мог этого слышать.

— Язон говорит это, Язон говорит то. Неужели у тебя нет собственных мыслей? Мне кажется, такое почитание довольно нелепо.

— Но, Дамос, как же не уважать Язона? Он же настоящий герой.

— Крепкое тело и бойкий язык еще не делают из человека героя, — заметив, как внимательно она на него смотрит, Дамос смягчился: — Пусть он останется просто человеком, не более и не менее.

Ика склонила голову, словно переваривая эти слова, но его надежда на то, что девочка хоть что-то поняла, исчезла, как только она прыгнула с места и побежала приветствовать человека, появившегося из темноты.

К огорчению Дамоса, это был Язон.

 

Язон заметил знакомую парочку перед костром.

Быстрый переход