Брови Джордан взметнули вверх, а у Бет широко распахнулись глаза. Я понимал, что они обе гадают, что может быть куда опаснее вампира.
– Я считал, что это было случайным нападением инкуба, пока Джордан не описала татуировку на запястье инкуба. Эта татуировка – метка Лилин.
Джордан издала звук, но мои глаза были прикованы к Бет, которая резко втянула воздух, стоило только пониманию осенить её. Она изучала демонологию и поэтому знала, кем был Лилин, но одно дело читать в книге, а совсем другое столкнуться лицом к лицу.
Инкубы были одними из самых могущественных демонов, которые жили среди нас. Ко времени как инкуб достигал взросления, он уже был сильнее, чем новорождённый вампир. Но в отличие от вампиров, большинство инкубов не убивали людей, от которых они подпитывались, именно поэтому они не были на верхушке нашего списка убийств. Ну и ещё потому, что они были отшельниками и территориальными, и обычно убивали других представителей своего рода. Маститости достигали совсем немногие инкубы.
Инкуб достигал своего первого плодородного цикла в возрасте тридцати лет, и каждые тридцать лет после этого его поглощала нужда воспроизводить потомство. И только во время такого плодородного цикла, он мог размножаться. Женщин инкубов не было, поэтому он выбирал смертную женщину вынашивать ему сына. Беременность протекала шесть месяцев, и как только плод созревал, он начинал питаться энергией матери, высасывая её силу. Инкуб очень оберегал женщину, ежедневно подпитывая её своей энергией, чтобы помочь ей пережить тяжёлую беременность. Но даже тогда, большинство женщин не выживали во время родов, и уровень смертности младенцев среди инкубов был высоким.
Инкуб растил своего сына до тех пор, пока тот не достигал зрелости в двадцать лет. К тому времени территориальные инстинкты младшего инкуба начинают проявлять себя, и он уходит от отца, начав жить самостоятельно.
Редчайший инкуб, живший в последние два столетия, был движим не только потребностью воспроизвести потомство. Он стал одержим созданием семьи, и он привязывал своих детей к себе ещё до их половозрелости с помощью особого ритуала. Во время ритуальной церемонии ребёнок получал метку своего родителя на запястье. Это была метка, которую мог даровать только очень могущественный инкуб. Когда сын достигал зрелого возраста, он не испытывал потребности покинуть отца, и он оставался с ним на протяжении всей своей жизни.
Инкуба, который привязывал своих детей к себе, звали Лилин, и он был таким же скрытным и могущественным как Магистр вампиров. Когда инкуб вступал в период размножения, его потребность воспроизвести потомство делала его одним из самых опасных демонов на земле.
– Лилин? – скептически переспросила Бет. – Но я читала, что они ненавидят большие города.
Я кивнул.
– Всё верно. Единственная причина, по которой он бы появился в таком большом городе, это размножение.
Сара подняла руку.
– Погодите. Разве у инкуба не рождается всего один ребёнок за раз? Зачем ему понадобилось несколько девушек?
– Лилин не обычный инкуб, – сказал я ей. – Чем старше он становится, тем больше отпрысков желает иметь, и некоторые из них, как утверждается, становятся отцами как минимум двадцати детей за один цикл.
– Двадцать? – ахнула Сара.
Бет накрыла рот ладонью, её глаза были широко распахнуты в ужасе.
– Но эти девушки такие юные. Джессике и Трейси всего лишь по семнадцать. Как и Мей.
Я потёр шею.
– Лилин размножается только с сильными, здоровыми женщинами в возрасте от шестнадцати до двадцати одного. Инкубы могут чувствовать болен ли человек, так что они прекрасно знают кого надо брать.
– Теперь понятно почему в клубе были только подростки, – сказала Джордан. – Вечеринка – отличное прикрытие для выискивания девушек и выбора тех, кто им нужен. |