Гулдейрус потемнел лицом от злости, но сопротивляться не стал. Краер выковырял еще двоих летучих мышей, и они погибли точно так же.

— Он ведь и больше попрятать может, так? — пробормотал он, берясь за одежду мага и держа наготове кинжал.

Эмбра покачала головой.

— Не надо, Краер, — сказала она. — Я не настолько бессердечна, чтобы оставить его голым в этой холодной темноте. Он тут умрет от холода через десяток дней.

— Конечно, ты не такая, — уныло подтвердил маг. — Но тебе хватит бессердечности оставить меня здесь подыхать в одиночестве от голода, пока мои кости не выпадут из кандалов на пол. Правда, может, тут водятся черви, что жрут людей заживо, или другие милые зверушки, которые соберутся пообедать, как только вы унесете факелы.

— Знаешь, ты мне нравишься не больше, чем я тебе, — категорично заявил Эзендор Черные Земли, — уж поверь. Или не верь, как хочешь. Кормить тебя будут ежедневно, перевернув как надо, и мы будем порой тебя навещать и задавать тебе вопросы. И может быть, если станешь вести себя хорошо, мы расскажем тебе о том, что творится в Долине.

— А вы понимаете, — спокойно сказал чародей, обводя их взглядом, — какого приобрели себе врага?

— Гулдейрус, — холодно сказала леди Серебряное Древо, — мы знаем, что ты и без этого всегда был опасным противником. Ты позабыл о своих жестокостях в Индраевине, причем устроенных как бы мимоходом, ведь тебе это все казалось таким пустяком. Но я этого не забыла.

Взгляд, пылавший злобой, остановился на ней, но ответил чародей с холодным спокойствием:

— Значит, теперь ты хочешь мимоходом поупражняться в жестокости на мне?

— Я могу наложить на тебя заклятие, чтобы ты все время спал. Если пожелаешь, конечно, — мягко ответила Владычица Самоцветов. — И пока кто-нибудь тебя не разбудит, время для тебя остановится.

— Нет уж, — твердо ответил Повелитель Летучих Мышей. — Лучше повишу здесь да поразмышляю. Может, осознаю свою глупость и воспылаю верноподданнической любовью к королю Ролину, если проболтаюсь тут достаточно долго. Как знать…

— Ты отвергаешь заклятие сна? — осторожно спросила Тшамарра Талазорн. — Ты уверен, что это правильное решение, Повелитель Летучих Мышей?

— Очень даже, леди, — вежливо ответил прикованный головой вниз человек. — Я узник короля, заточенный здесь его верными Высочайшими Князьями, меня лишили свободы ради блага Аглирты. Я хочу об этом подумать.

— Хорошо. Мы уходим и оставляем тебя с твоими мыслями, — сказал барон Черные Земли и отвернулся.

Краер внимательно смотрел на прикованного и увидел то, что и ожидал, — Гулдейрус открыл рот, собираясь сказать нечто такое, чтобы все они задержались. Далее, как опять же ожидалось, чародей снова закрыл рот, не произнеся ни слова, и вновь принял непроницаемый вид.

О да, Повелитель Летучих Мышей был мастером своего дела!

Обменявшись быстрыми взглядами, все четверо и Тшамарра решили двинуться к дверям вместе. Хоукрил и Краер держались позади, не выпуская рукояти мечей и внимательно следя за узником.

Гулдейрус сверлил им спины взглядом — почти вызывающе бесстрастным. Когда Краер стал закрывать дверь, держа факел перед собой, в камере стало уже почти совсем темно. Лицо чародея скривилось, как если бы он ожидал прощальной издевательской шутки от Краера.

Но Делнбон лишь покачал головой и сказал ласково, как нянюшка:

— Всего тебе хорошего, Аркл Гулдейрус.

Тяжелая дверь с грохотом закрылась, и Повелитель Летучих Мышей остался один в непроглядной тьме.