— Я уговорю родителей пригласить его на мой день рождения, — заявила Джесмин. — Это уже скоро. Будет вся деревня. Ты тоже приглашена! Можешь подарить мне книгу, — беззастенчиво добавила она, оглядывая прибранную комнату учительницы.

— Хорошо, подарю, — отозвалась Гвен. — Но, если он приехал только для того, чтобы продать дом, значит, скоро уедет?

— А если ему у нас понравится? Если он захочет остаться? Или присмотрит себе невесту и увезет ее с собой?

— В телеге?

— С таким парнем — хоть пешком в соседнее графство! Жаль, мое сердце уже занято.

— Ты ведь еще не знаешь, взаимны ли твои чувства.

— Выясню! Вот подойду и спрошу. А если он так и не соизволит сделать мне предложение, я дождусь високосного года и…

— Сделаешь его сама? — не поверила Гвендолин.

— Почему бы и нет? И… что это за запах?

Гвен принюхалась. В хорошо прогретой комнате витал неприятный сладковатый запашок, и это точно были не прелые листья с сапог Арчибальда. Гвендолин повертелась, оглядывая свое жилище, но так и не нашла источника запаха.

— Дохлая мышь, — сказала Джесмин.

— Ты думаешь? — с сомнением уточнила Гвен.

— Знаю, — вздохнула новообретенная приятельница. — Болтается у тебя на платье. Сзади.

Гвендолин испуганно взвизгнула и попыталась посмотреть себе за спину, одновременно думая, что вовсе не хочет видеть мышь.

— Можно? — Джесмин взяла с ее стола чистый лист бумаги. — Не волнуйся, сейчас сниму. Интересно, какой шутник тебя ею наградил? Поспорить могу — один из братьев Бенсонов.

Гвен вспомнила трех мальчишек-погодков, больше всех шумевших на занятиях, и мысленно согласилась с этой догадкой.

— Не дергайся, — велела Джесмин. — Мальчишки ее на крючок подцепили, как бы платье не порвать… Фу, гадость какая! — Она распахнула окно, вышвырнула за него «подарочек» от маленьких шутников вместе с бумагой и брезгливо отерла руки о подол. — Эти дети совсем от рук отбились. Мать два года назад умерла, а отцу не до них. Может, женится снова, будет кому его разбойников воспитывать, да пока не похоже, что он собирается новую хозяйку привести в дом. Хотя дом у него хороший и надел большой… Но у альда Линтона вон какой домище, а тоже один в нем кукует, не торопится снова жениться.

— Альд Линтон? Снова? — заинтересовалась Гвен, позабыв о дохлой мыши. — Выходит, он уже был женат? И его супруга…

— Сбежала она! — припечатала Джесмин. — Не по душе пришлась наша провинция — в столицу захотелось! А вообще там темная история, так что, может, никуда и не сбежала, а пострадала от рук любовника! Утопил он ее в озере или топором зарубил и в лесу прикопал! А альд Линтон до сих пор тоскует…

— Постой-постой! С твоей фантазией только «Грошовые ужасы» сочинять! — осадила приятельницу заинтригованная Гвен. — Давно это произошло?

— Года три назад. Может, меньше, может, больше. За временем не угонишься.

— И с тех пор он один? Но… ведь, если она жива, все еще считается его женой?

— Не думаю. Неверность женщины — повод для развода, это всем известно. «Адюльтер», во! — гордо выговорила Джесмин сложное слово. — А уж коли ее убили, то он и вовсе вдовец. Значит, может жениться во второй раз!

— А если она просто исчезла и он не знает, где жена, жива или нет? — предположила Гвендолин.