— Буду закрывать хребты?

— Угадал! В районе планируемой обработки каравана, в месте, где дно ущелья расширяется недалеко от водопада. Один полувзвод во главе с замкомвзводом пускаешь по северному хребту, второй ведешь сам, по южному. Марш тебе, как Телюпину, предстоит совершить сложный. Как достигнешь, синхронно по двум направлениям, района применения, с хребтов уходишь, но не в заросли кустов, спускающихся в ущелье, а, наоборот, на противоположные склоны — так, чтобы со дна тебя не видно и не слышно было. По одному наблюдателю на хребты, остальным все внимание за тылами. Как укрепишься, подойду и я. Давай, Миш, пошел! Как можно резвее, пожалуйста.

Ушел и третий взвод. Рядом с капитаном остался замполит старший лейтенант Гвоздев, семь человек отделения первого взвода, санинструктор прапорщик Копытко и ротный связист сержант Москалев. Запрелов указал Гвоздеву на лесной массив, объяснил:

— Во время разведки отделением Плешина там было замечено непонятное движение, возможно животных, возможно людей. Простым афганцам тут делать нечего, следовательно, если это были люди, то наверняка духи. Не исключено, какая-нибудь блуждающая, отбившаяся от своих банда. Небольшая. Может быть, она уже покинула лес, так как движение в массиве было замечено днем, но не учесть данный факт мы не можем. Поэтому, Гвоздев, вот тебе, — капитан указал на отделение, — семь бойцов, выдвигайся к району применения и прикрой его с юга. Одновременно будь в готовности при необходимости подняться на перевал или совершить какой-либо другой маневр в зависимости от того, как сложится обстановка в ущелье. Тебе все ясно?

— Ясно-то ясно, одного не могу понять, для чего мы десантировались здесь, когда почти всем взводом предстоит сместиться правее и на довольно большое расстояние?

Капитан поморщился:

— А вот это, старший лейтенант, сугубо мое дело, как и что делать на выходе. Командир пока я! Усек?

— Так точно!

— А усек, чего ждешь? Ноги в руки и вперед!

Группа прикрытия, ведомая замполитом роты, тоже скрылась в темноте леса.

Запрелов приказал связисту развернуть радиостанцию и вызвать командира батальона. К командиру роты подошел санинструктор:

— А мне чего прикажешь делать, Илья?

Прапорщику Копытко уже перевалило за сорок, и он был самым старшим по возрасту военнослужащим подразделения, поэтому наедине обращался к командиру довольно фамильярно, что Запрелов воспринимал спокойно, уважая немалые заслуги прапорщика и долгую нелегкую службу. Ему обязан жизнью был не один десяток бойцов.

— А ты, Иван Петрович, иди-ка прямо вон к тому черному валуну, видишь?

— Вижу.

— Там лейтенант Плешин, пообщайся пока с ним, скоро и мы с Москалевым подойдем.

Подняв две санитарные сумки, прапорщик направился к командиру разведотделения.

Тут же Илье протянул трубку связист:

— Комбат на связи, товарищ капитан.

— Первый? Я — Гроза-1, как слышишь меня?

— Слышу хорошо! Какие дела, Гроза?

— Благополучно прибыли на место, начали первый этап мероприятия.

— Вокруг все спокойно?

— Спокойно.

— Это хорошо. Значит, теперь до утра?

— Да, Первый. Начальный этап думаю завершить к шести часам, так что можете отдыхать.

— Не получится с отдыхом. Жду следующего сеанса связи.

Вернув трубку и дождавшись, пока сержант свернет радиостанцию, капитан вместе со связистом направился к валуну. Плешин с Копытко о чем-то тихо переговаривались, вернее, говорил санинструктор, затем раздался приглушенный смех. Запрелов улыбнулся. Опять Иван Петрович анекдоты травил.

При виде командира разведчик с медиком замолчали.