|
Одна из женщин, которая захотела посмотреть, упала в обморок. Да, зрелище было не из приятных. Малу, наверное, был слишком взволнован, чтобы прицелиться, как ему хотелось. Видимо, дрогнула рука? А может быть, он промахнулся нарочно? Во всяком случае, пуля, кажется, прошла через подбородок в угол рта и буквально снесла часть челюсти. Глаза его были открыты. И это производило особенно страшное впечатление. Он все еще видел людей, двигавшихся вокруг него. Он смотрел на них снизу вверх, и один глаз у него почти полностью вылез из орбиты. - Ну, где же доктор? - Я ходил к нему, сударь. Его нет дома. - Тогда позвоните другому врачу! И в больницу... Но, ради Бога, расступитесь же... Аптекарь распечатал пакет гигроскопической ваты и вытер кровь, которая уже разлилась липкой лужей на пыльном полу. А Эжен Малу все не умирал. Жить в таком состоянии казалось невозможным, и каждый в глубине души желал, чтобы скорее наступил конец, лишь бы не видеть его взгляда, не слышать этого непрерывного стона. Полицейский оттеснил большую часть присутствующих и стоял против двери, у которой все плотнее собиралась толпа. Из темноты то и дело появлялись новые лица, освещенные то желтым, то зеленым цветом стоявших в витрине бокалов. Направо от прилавка кто-то звонил по очереди всем врачам, живущим в округе, но в этот час большинство из них навещали своих пациентов. - Эго Малу, - говорили в толпе. - Как это произошло? - Кажется, он выходил от графа... Граф д'Эстье стоял один на тротуаре возле своего крыльца. И когда по улице, по всему кварталу пронеслась эта новость, у людей появилось чувство стеснения. Все читали статьи, публиковавшиеся в последние дни в "Светоче Центра". Все прочли еще более угрожающую, почти торжествующую статью, появившуюся в то самое утро: "Конец Малу". Все радовались, потому что давно с увлечением следили за этой битвой. - В конце концов его доконают. Теперь его доконали. Эжен Малу лежал здесь, на полу, в этой маленькой аптеке, половина лица у него была снесена пулей, плечо его пальто залила кровь. И понемногу люди отступали. Они хотели знать, но сами предпочитали не видеть. Сначала по улице, потом постепенно по всему городу поползло, охватывая одного за другим, чувство какого-то общего стыда, и уже многие с неодобрением поглядывали в сторону графа д'Эстье, в одиночестве курившего возле своего дома. Случается, что возбужденные мальчишки бросают камнями в шелудивую кошку. И когда им удается попасть в нее, ранить, но не смертельно, они не подходят к ней близко, испуганные текущей из раны кровью и предсмертными судорогами животного, которое никто из них не осмеливается прикончить. Поскорей бы Малу умер! Маленький аптекарь в белом халате ходил вокруг него, то нагибаясь, то выпрямляясь. Он открывал склянки, исчезал в лаборатории, возвращался со шприцем в руках. И несмотря на то, что дверь была закрыта, по-прежнему слышался - или казалось, что слышится, - этот ритмичный стон, которого в конце концов не выдерживали нервы. - Идите играть подальше отсюда, дети! Наконец появился автомобиль врача. Он бросился в аптеку, на ходу снимая пальто. Сможет ли он спасти Малу? Но тогда будет еще хуже. Всем придется видеть его обезображенное лицо, а с него станется - в городе все знали, что он на это способен, - ходить по улицам в таком виде, занять свое обычное место в "Кафе де Пари" - словом, сделаться чем-то вроде живого упрека. |
