Но не должно возникать никакого сомнения по поводу того, кто владелец этого золота. Я все проделывал так, чтобы никто не смог прикоснуться к полученной в результате операции уйме денег или даже приблизиться к ней.

Мой паспорт был в порядке: в его медицинской карточке стояли все необходимые отметки о полученных прививках, вплоть до вакцинации от оспы и укола против бубонной чумы.

Единственное, что я еще не придумал, — это как возвратить медальон, который не давал мне покоя.

Тут я вспомнил, что еще не завтракал, и позвонил: наступила уже середина утра, и прислуге грех было жаловаться, что я мешаю им спать. Но Карагез с официантом раскачивались очень и очень медленно. Когда в столовую наконец прибыла еда, кофе оказался остывшим, яйца просто замерзшими, зато арбуз — совсем тепленьким. Слуги пояснили, что день стоит холодный и ветреный.

Я поклялся, что и здесь очень скоро кое-что изменится. О, только подождите!

Шум отвлек меня от еды. Сквозь завывание зимнего ветра до меня донеслись отвратительные писклявые голоса мальчишек и испортили мне утро. Я выглянул из окна и увидел их. Эти двое орали, хохотали и шумели так, что могли бы потревожить чертей в аду.

Эти идиоты пытались запустить змея. Это был японский змей, какая-то фантастическая летучая мышь — наверное, подарок, купленный для них Ютанк в самом дорогом игрушечном магазине и, конечно же, по кредитной карточке. Мысль об этом привела меня в ярость.

Но тут опять на меня снизошло вдохновение. Блестящая идея сверкнула как молния в ясном небе — да, просто вот так!

Я прицепил на пояс свой «Ругер Блэкхок» — нельзя находиться невооруженным возле этих мальчишек. Убедившись, что медальон у меня в кармане, я осторожно вышел во двор.

Эти идиоты старались, чтобы змей не запутался в ветвях, и — конечно, по счастливой случайности — им это удавалось. Обратившись ко мне спиной, они так увлеклись своим делом, что я смог незаметно подкрасться к ним сзади.

Неожиданно для них я выбросил вперед руку опытного каратиста и рубанул дважды — направо, налево. Все как по учебнику, промахнуться я не мог. Хрясь! Один малец летит направо. Хрясь! Другой летит налево. Змей налетает на крону дерева и — трах! — разрывается.

Я действовал с хитрым расчетом и бил с такой силой, чтобы мальчишки не потеряли сознания, чтоб они лишь заорали. И точно в соответствии с моим намерением они подняли дикий вопль.

Один отлетел на гравиевую дорожку, другой запутался в голом кустарнике. Результат оказался таким, как я и ожидал.

Ютанк стрелой вылетела из своей комнаты. Оба юнца тыкали пальцами в змея, хлопающего вверху лохмотьями, и оглашали горестными воплями небесные выси.

Однако налитые кровью глаза Ютанк вскоре, я знал, засветятся радостью.

Я достал медальон и, подняв его вверх, возмущенно сказал:

— Смотри, с чем играли твои чертенята!

Праведно хмурясь, я отдал ей медальон.

Взяв его, она очень придирчиво рассмотрела вещицу, затем устремила взгляд на меня.

— Это мальчишки-то? — заговорила она, и тон ее мне не понравился. — В мой ящик для украшений им не залезть. Он заперт! А это означает только одно: ты это утащил, ты (…)! — Она повернулась к двум ноющим маленьким негодяям: — Эта скотина вас ударила?

— Он испортил нашего змея! — взвыли оба в один голос.

Ютанк подошла к дорожке и наклонилась. Я проницательно разгадал ее намерение и был уже на полпути к ближайшему углу дома, когда она запустила в меня горстью крупного гравия.

Я уже почти достиг своего укрытия, как двое маленьких сорванцов присоединились к обстрелу, тоже швыряя в меня гравием.