С этим я управился.

Я заплатил Ахмеду за день работы двести банкнот по сто лир. Двадцать тысяч лир — это больше, чем он получал за месяц. Он салютовал двумя кулаками с зажатыми в них купюрами, такой удивленный и довольный. Но ведь, по сути, он был мне единственным другом на этой планете, всегда абсолютно надежным. Когда дело касалось его, негоже было скупиться, даже если мой денежный тюк становился от этого легче.

Сегодня мне пришлось заехать еще в одно место. Там я положил свои деньги в сейф и, надев контрольную звезду и взяв последний мешок, пошел по туннелю на базу.

Боги, как же удивились антиманковцы, увидев меня! Когда я вошел в помещение, где находился их экипаж, все повскакивали на ноги.

— Когда мы вернулись назад, — заговорил Стэбб, насупив брови и тыча в мою сторону зауженной кверху головой, — то узнали, что ангарщики сделали платформу полой и экипаж «Бликсо» набил ее чем-то! Я знал, что с весом у нее какая-то лажа.

— И чем же они ее набили — вам сказали? — поинтересовался я.

— Они этого не знали, — отвечал капитан Стэбб, — а вот вы — знаете.

— Сгущенным шотландским виски, — нашелся я. — Они заполнили ее сгущенным шотландским виски, нужным мне для подкупа чиновников. Но у меня плохие новости.

— Держу пари, что так оно и есть, — молвил Стэбб. — Мы тут бились об заклад: кое-кто считает, что вы провернули это дело и хапнули себе всю добычу.

— А на самом деле, — лихо врал я, — камеры, где хранится золото, находятся в земле на глубине двух миль и далеко за пределами действия фронтового «прыгуна». Меня чуть не схватили. Пришлось пустить в ход и бластик, и полицейский режущий пистолет, пришлось стрелять из обоих стволов обреза. Можете сами убедиться, какой он черный. Но путь я себе расчистил и вот — вернулся.

— Да, — вставил один из механиков, — тут нужно столько хладнокровия…

— Уж это точно, — согласился я. — И перед тем как несправедливо обвинять меня в том, что я увиливаю от расплаты со своими подельниками, взгляните на это. Когда я узнал, что золото для нас недосягаемо, я схватил то, что мог, и дал деру.

Я передал им тяжелый мешок искусственных самоцветов.

Они высыпали часть его содержимого на стол и уставились на меня. И вот что скажу я вам: в ярком искусственном освещении камни, конечно, заиграли и засверкали.

— Только посмотрите! — воскликнул пилот, держа в руке большой лжеизумруд.

— Глядите сюда! — крикнул механик, пересыпая из ладони в ладонь горсть синтетических бриллиантов и бракованных стеклянных рубинов.

— Все они ваши, — важно сказал я. — Разделите их между собой, как вам заблагорассудится. В знак высокой оценки вашей верной помощи и чтобы компенсировать вам отсутствие золота, я все это до последнего камушка отдаю вам.

— Замечательный вы человек, Грис, — сказал капитан Стэбб с увлажнившимися глазами, — хоть вы и офицер!

Высшей похвалы у этих пиратских подонков не было.

Я вернулся к себе, и с губ моих не сходила ухмылка.

— Грис, — обратился я к своему отражению в зеркале, когда раздевался, чтобы воспользоваться заслуженным сном, — теперь уже ничто не может тебе помешать. Все трудности для тебя — всего лишь мухи, и с хитростью да с деньгами ты можешь их — раз! — и прихлопнуть. Даже Хеллера с Крэк.

Я улегся в кровать, и снились мне сны, кровавые и зверски приятные.

Глава 4

Я проспал за полдень, избавляясь от напряжения последних дней.