.. - тут она рукой берет его за "живое", он резко выдыхает, - только украшают настоящего мужчину. Так что заткнись, получай удовольствие и не мешай мне всякими глупостями.
Заткнуться совсем у него не получилось, а все остальное он дисциплинированно исполнил.
Он действительно похудел, это заметно. И Маше ужасно хочется его видеть прежним, крепким, сильным, с перекатывающимся под теплой кожей внушительным рельефом мышц. И он еще будет таким, она в этом твердо уверена. Но сейчас... Вдруг становится ужасно стыдно, что она такая белоручка, и не может его побаловать чем-то вкусненьким собственного приготовления. Но разными вариантами омлетов она его пичкала каждое утро, впрочем, Бас утверждал, что ему нравится. А днем или ближе к вечеру они выбирались покушать в кафе, и оттуда Маша непременно уносила огромный бумажный пакет с вкуснейшей местной выпечкой. Чтобы еще на ночь напоить его молоком с булочками, пончиками и прочими штруделями.
_____________________
Он завел новую моду - любить ее медленно. Томить и сводить с ума прикосновениями - пальцев, губ, языка. Доводил ее до беспомощных и тихих "пожалуйста", до немой мольбой разведенных бедер, до рук ее, сметающих все с прикроватной тумбочки в попытках нащупать презервативы. И входил в нее мучительно медленно, не позволяя ей самой в одно движение отдаться ему. И потом, как результат... она улетает первая, он замирает на время, держит ее и гладит нежно, пока она не перестает дрожать. И начинает снова... Иногда она успевает два раза.
_____________________
Утро. Она рассматривает его, спящего. Потихоньку стащила с него простынь, полностью. Больно, больно до сих пор за него. Больно видеть то, как все еще проступают кости под кожей, и вязь шрамов на обеих ногах, и багровые росчерки рубцов на животе. Но она любит его, любит таким, какой есть. Он еще станет сильным, как прежде. Маша потихоньку трется носом о его шею, Бас вздыхает, не открывая глаз, обнимает ее и тут она замечает...
На плече - багрово-красный кровоподтек, совсем как те, после падения, которыми он был покрыт весь.
- Вася, что это?!
Он лениво открывает глаза.
- Где?
- Вон, на плече!
Он скосил взгляд.
- Это ТЫ меня спрашиваешь, что это? Неужели не помнишь?
Она не понимает пару секунд. Потом понимает. Заливается краской, до сих пор с ней это случается регулярно в его присутствии, несмотря на все, что у них было.
- Это что, я?!
- Угу.
- Не может быть! Когда?..
- Сегодня ночью. Примерно, - он с наслаждением потягивается, зевает, - между девятой и двенадцатой фрикциями. Точнее не скажу, не помню.
- Ах ты, бесстыжий! - в его голову летит подушка.
- Ну и где справедливость? Кусаешься ты, а бесстыжий - я?
__________________
Утро. Он рассматривает ее спящую. Жидким растопленным шоколадом волосы по подушке. Роскошные темные ресницы оттеняют щеки. Губы... какие же у нее красивые губы. Розовые, нежные. Стягивает простынь. И там, ниже, тоже - розовые, нежные. Проводит ладонью по идеальным округлостям, потом еще ниже, по шелковому животику, там, дальше - тоже розовое и нежное...
- Василий, вы маньяк, - не открывая глаза, голос хриплый спросонья.
- Угу. Только вот вы, Мария, - мягко касается губами соска, - поздновато осознали этот факт. Теперь деваться некуда...
Она прогибается навстречу прикосновениям его языка. Ее пальцы касаются его затылка.
- А я и не собираюсь...
__________________
Она у него хочет спросить, спросить о чем-то важном, для него и для нее важном. Но боится. А потом... если он действительно доверяет ей...
Они сидят в гостиной, Маша на диване, Бас пристроился на полу, возле ее ног, совершенно по-кошачьи подставляя ей голову на предмет погладить. |