- А что Аня? - он усмехается, но ее вопрос, кажется, понял правильно. - Во-первых, Аня спит. Я ее... утомил... - многозначительность тона сопровождается еще и столь же многозначительным движением бровей. - А во-вторых, что такого, я не понял? Тебе холодно, я просто тебя согреваю. Как истинный джентльмен.

 Взгляд при этом абсолютно не джентльменский. В голову вдруг приходит выражение из арсенала мамы - "блядский взгляд". Мама это по отношению к отцу обычно говорит. Вот, это похоже, он. Зеленый блядский взгляд! В гробу она видала таких джентльменов!

 Бас желания ее отпустить не демонстрирует. Так и стоят в надвигающихся сумерках. О том, чтобы взять в руки камеру и реализовать намерение пофотографировать закат, уже речи быть не может. Маша стоит, боясь пошевелиться, страшно и сладко одновременно. Да ей не было так даже накануне ее первого раза! А тут... Так остро чувствуется все - и тепло его тела рядом, и рука на плече... И вообще, вся эта близость его кажется такой интимной, что голова кружится. Ой, кажется налицо впадение в детство. Даже первый поцелуй с одноклассником в возрасте неполных четырнадцати лет ее не потрясал сильнее, чем вот сейчас... Похоже, ее начинает колотить дрожь. Бас, не оборачиваясь, притягивает ее к себе крепче.

 - Ну, ты и мерзавка...

 - ЧТО?!?

 Наконец-то поворачивает к ней лицо, улыбается.

 - Мерзлявая, в смысле. Вон как трясешься.

 - Угу. Совсем замерзла, - освобождается излишне резко. - Пойду я в номер. До завтра, Бас.

 - Спокойной ночи, Маш.

 _______________

 Дни идут за днями. Они два раза сменили место дислокации, и скоро собираются делать это в третий раз и перемещаться уже на территорию Соединенных Штатов.

 За прошедшие три недели отношение к Маше в съемочной группе изменилась кардинально. Если поначалу со стороны Олега чувствовалась некая настороженность, то теперь она сменилась полнейшим доверием. Он признал ее талант и авторитет, что было очень приятно и слегка неожиданно. Но у нее получалось так, что ей и самой нравилось. Как-то легко, само собой. И заниматься этим нравилось, что характерно. Очень разнообразно, увлекательно.

 Среди группы райдеров она стала любимой персоной для шуток, подколов и ухаживаний. Хотя в случае с прямолинейными и грубоватыми лыжниками и бордерами речь шла скорее не об ухаживаниях, а о домогательствах. С другой стороны, слово "нет" они понимали, да выглядело это больше забавно, чем навязчиво. Спустя пару дней совместной работы Машу наградили незатейливым прозвищем "Масяня", а затем ей пришлось пережить "подкаты" со стороны всех членов группы по очереди, и не по одному разу. За исключением Баса.

 Это стало даже чем-то вроде ритуала.

 Вечером, после ужина, она скачивает фотографии с карты камеры на ноутбук.

 - Ну что, чья сегодня очередь Масяню замуж звать?

 - Вроде, Илюхина...

 - А... - Тарасов прокашливается, - я сейчас. Мария, окажите мне любезность...

 - Илья, отвали! - беззлобно огрызается Маша. - Сейчас фотки будем смотреть.

 - Нда... Что-то быстро тебя, Тарасыч, сегодня обломали.

 - И не говори. Даже не успел рассказать, какое у меня приданое в деревне.... Три коровы...

 Дружный гогот.

 - Ты хоть раз в деревне был, Тарасов? Ты знаешь, как коровы выглядят?

 - Знаю!

 - А ну-ка нарисуй!

 - Ой, только не давайте Тарасычу карандаш. Он рисует только пьяный, и только зайцев!

 И так - каждый вечер.

 Или - вот так...

 - Грицко, сегодня твой черед Масяню уговаривать замуж.

 - А, по-моему, ее без толку словами уговаривать, - отзывается Гриша "Оз" Осипов, самый отвязный бордер в группе.