|
Она росла с отцом, обладающим очень трудным и деспотичным характером, и совершенно затюканной матерью, и с раннего детства ей приходилось осваивать очень тяжелую для ребенка роль миротворца, ей выпала участь маленького буфера, постоянно стоящего между двумя вечно воюющими взрослыми, она все время старалась, на сколько хватало сил, сохранить мир в семье. Потом, когда она вышла замуж за Клиффорда, то волей-неволей переняла его взгляды, поскольку своих-то у нее и не было. Под его влиянием она превратилась из наивной и бесхитростной (более или менее) девчонки в спокойную умную женщину, которая разбиралась в каталогах вин, и могла без устали говорить о том, как отличить сундук эпохи Якова I от подделки, но у нее не было иного выбора, как только любить то, что нравилось ему, и презирать то, что презирал он.
Когда Саймон занял место Клиффорда в супружеской постели, она переняла политические взгляды своего нового мужа, его добродушный практицизм и цинизм. Только женщины способны привыкнуть во всем соглашаться с мужьями во имя сохранения спокойствия и мира в доме, но, увы, в конце концов, ни к чему хорошему это не приводит. Женщины буквально «зажимают» себя — в этом состоянии они ложатся спать, в таком же состоянии просыпаются, и все это кончается депрессией. Но теперь, когда трое мальчишек задавали ей бесконечные вопросы, а ответы на них нельзя было спросить ни у Джона Лэлли, ни у Клиффорда Уэксфорда, ни у Саймона Корнбрука — надо было отвечать на все и за все самой. Оказалось, что Хелен вполне может с этим справиться, только следовало смириться (хотя и не совсем это удавалось) с горем, утратами и одиночеством. Клиффорд теперь обращался к Хелен только через своих поверенных (или Энджи заставляла его так поступать? Нашел же себе пару!). Он заставлял ее выпрашивать у него средства к существованию и требовал аргументировать даже ничтожные суммы. Это было унизительно. Но она смогла понять, что во многом виновата сама. Были же и у нее какие-то способности, но она похоронила их в себе. Она сама возложила ответственность за свое существование на других, а теперь вот и расплачивается за это. Хелен была женой, хозяйкой, матерью и думала, что этого достаточно. Но ведь и матерью она была не такой уж хорошей — разве не потеряла она Нелл? Наверное, и жена из нее получилась так себе — ведь потеряла она мужа? Теперь, когда она лишилась статуса жены известного человека, когда ее перестали приглашать на разные вернисажи и шоу, когда модные и именитые друзья отвернулись от нее, сразу стало ясно, что за свою сознательную жизнь она научилась только просить денег — но и это как-то перестало у нее получаться. И вот она решила освободиться от зависимости, от унижения перед Клиффордом. Она поступила на курсы. Она прибегла к помощи старых знакомых и заняла у них денег под залог принадлежавшей ей работы раннего Джона Лэлли — этюда с котом-утопленником. Этот этюд был подарен ей отцом на восемнадцатилетие. — Он похож на твою мать после беготни по магазинам в дождливый день, — пошутил он по этому случаю и неприятно рассмеялся: ха-ха-ха! Хелен убрала этюд в ящик комода и больше не доставала: он ей внушал отвращение. Но сантименты ни при чем, когда надо получить деньги, чтобы начать собственное дело. Она достала рисунок из комода и пошла с ним в банк, где и оставила его в залог. Так в лондонском мире моды появился новоиспеченный дизайнер: ее фирма получила название «Дом Лэлли». Отец был взбешен — он считал, что она дискредитирует его фамилию. Хелен только посмеивалась — отец постоянно от чего-либо приходил в ярость. А кроме того, его ярость как-то теперь утратила свою силу. Приходя в Эпплкор, Хелен часто заставала его с ребенком на руках: он кормил из бутылочки своего маленького сына Джулиана. Мэрджори было трудно кормить ребенка грудью, или, по крайней мере, так она говорила. Хелен же подозревала, что Мэрджори хитрит для того, чтобы заставить Джона привыкнуть к своему новому сыну и сблизиться с ним. |
