Он переговорил с Клиффордом, Хелен и Саймоном. Он видел хвостовой отсек самолета, который был вытащен краном из воды неподалеку, но все же в стороне от места крушения; он осмотрел трещины на металле, весьма характерные для диагноза усталости металла; сказал себе, что причиной катастрофы явно было не столкновение; он также осмотрел в хвостовом отсеке два кресла вполне целых; пояса на них были отстегнуты. Но возможно, в этих креслах просто никто не сидел. Но отчего тогда пепельница одного кресла была заполнена до отказа, а на полу у другого — валялся надорванный пакетик от детских конфет? Или салон не был вычищен перед полетом, или пассажиры в этих креслах все же сидели. Он бы облегченно вздохнул, если бы было опознано тело мистера Блоттона, чья профессия и характер ему были теперь известны, и к личности которого было привлечено его внимание по роду службы, поскольку он единственный из пассажиров рейса купил страховку. Но его тела найдено не было. Однако нужно было дождаться приезда несчастной миссис Блоттон.

Но где же тело маленькой Нелл Уэксфорд? Унесло в море? Возможно. Однако мужчина с ребенком должны были сидеть в салоне для некурящих; а все тела из этого салона были найдены и опознаны, и даже хорошо сохранились. И вновь нужно ждать, поскольку отец ребенка отказался пройти опознание. Артур Хокни хорошо его понимал, учитывая те обстоятельства, в которых находился ребенок. И вне зависимости от того, насколько тактично все было организовано, процесс опознания тела все равно травматичен для родителей. В то же время большинство родителей предпочло бы знать наверняка, чем мучиться неизвестностью. Отчим ребенка теперь увел свою жену: возможно, он прав, а возможно, и нет. Стоять среди останков человеческой плоти и остатков собственности; среди множества бренных оболочек, когда их покинула душа, вскоре становится не так тяжело, как ранее; скорее приходит осознание ценности и скоротечности жизни. (Или так, по крайней мере, казалось Артуру Хокни. Ну что ж, он был вынужден видеть смерть в таком ракурсе, не так ли? Иначе ему пришлось бы расстаться со своей профессией). Но поистине странные вещи происходили здесь! Тела запросто пропали. Оставалось только предположить, что тело ребенка было унесено на вершины Альп орлом, а тело мужчины утащено в глубину гигантским скатом. Но если предположение неправдоподобно, это не означает, что такое не могло случиться. Для Артура Хокни самое простое и правдоподобное объяснение никогда не было единственно правдивым, и именно поэтому он был знаменитым и наиболее высокооплачиваемым экспертом в «Трансконтинентал». Благодаря этому — и тому, что он именовал шестым чувством. Иногда он знал то, чего знать никак не мог. Он даже ненавидел порой это качество, но ничего не мог с ним поделать. То есть глубины человеческой личности иногда были поняты лишь ему одному.

Артур подошел к Хелен. Был серый день, серое место. Хелен сидела молча и печально. Она повернула к нему свое лицо. И Артур подумал, что видит самую прекрасную и самую печальную женщину в мире. Он не позволил себе думать ничего более: она была в печали, она была замужем, она была беременна. В то же самое время он знал, что увидит ее вновь, и много раз; что она станет частью его жизни. Но он заставил себя не думать и об этом.

— Они не нашли ее, не правда ли? — спросила она, и он был удивлен беспечальностью ее голоса.

— Нет.

— Я знаю, мистер Хокни. Они ее не найдут, потому что Нелл жива.

Он смотрел ей в лицо и видел, как тревога уходит с него.