— Джексон, ты сказал «бандит», я не ослышалась?

— Пусть даже бандит, никогда нельзя ставить крест на человеке, — ответил Джексон. — Знаешь, почему? Потому что это нецелесообразно. Если ставить на людях крест, в нашей работе нет никакого смысла.

Эйрз, если бы сделать его завтра прокурором, пересажал бы половину своих клиентов быстрее, чем орудовал мухобойкой. Но он никогда не ставил себя на место своих оппонентов-обвинителей.

— Приятного вечера, Джексон.

— Постараюсь, чтобы он был приятным.

Джексон позволил себе игривый смешок, потом скованно сел на краешек переднего сиденья и руками втащил ноги под руль. Видимо, у него побаливала спина, но он не был слишком стар для любви. Для любви нет слишком старых.

Из-за недавнего отъезда Ларри Мюриэл вновь охватила горечь. Несколько дней назад она задавалась вопросом, не отказаться ли от всего ради любви. И ее внезапно уязвила прихотливая ирония того, как окончилось это дело. Получалось, что победитель получает все. Джексон с Артуром обрадуют своих клиентов и в придачу будут заниматься любовью. Она остается ни с чем.

— Слышал последнюю новость об этом деле? — спросила она, пока Джексон не поднял стекло дверцы.

— Это какую?

— Артур Рейвен и Джиллиан Салливан. В храме любви.

— Нет, — ответил Джексон. Снова издал игривый смешок. — И давно это у них?

Мюриэл пожала плечами.

— Вот поразительно, а? — сказал Джексон. — Артур Рейвен и судья-наркоманка.

— Кто-кто?

— Это я придумал ей такое прозвище. Судья-наркоманка. Несколько моих клиентов клялись, что видели, как она покупала наркотик на улице, когда еще была судьей.

— Крэк?

— Героин. Так они говорили.

— Джексон, ты уверен?

— Те люди были уличной швалью, Мюриэл, но их было много. Может, они были бы рады сказать тебе то же самое, будь у тебя в этом нужда. Они негодовали, когда им приходилось представать перед ней, вот что я тебе скажу. Даже бандит, Мюриэл, понимает, что справедливо.

Мюриэл не могла понять, удивило ее это больше или развеселило. Обдумав все, она рассмеялась.

— Наркоманка.

— В прошлом. Теперь уже нет. Теперь она в храме любви. — Джексон включил скорость, но улыбнулся Мюриэл с большим удовлетворением. — Видишь, все как я и говорил.

— То есть?

— Нельзя ставить крест на человеке.

23 августа 2001 года

Первым делом

Но оба были готовы к этому, потому более раскованны. И дошли до центра, до той непреходящей, кардинальной точки, где наслаждение становится единственной целью жизни. Под конец Мюриэл приоткрыла глаза и одарила его улыбкой полнейшего райского блаженства.

Потом они молча полежали на том же так и не вычищенном ковре.

— Прелесть, — сказала наконец Мюриэл. — Пушечный удар. Атомный взрыв.

Ларри повторил ее слова, потом пошел в кухню за пивом для обоих. Возвратясь, уселся на лестницу, которой пользовался один из маляров.

— Итак, — сказал он, — насколько я понимаю, это au revoir.