Ларри ощутил волнение. Убийца он. Шланг.

— Принимает Гэндолф наркотики? — спросил он.

— Особых пристрастий у него нет, — ответила Возницкая. — Балдеет, как вся эта шваль. Долгое время нюхал краску. Может быть, потому и ворует по мелочи. Шлангу много не нужно. Ему бы стащить столько, чтобы к вечеру забалдеть и забыть, какой он недотепа. Раскусить его нетрудно.

— Пистолет он носит? — спросил Ларри.

— Ни разу не видела. Собственно говоря, он слюнтяй, трус, — ответила Кристина. — Повздорить может, но я не знаю случая, чтобы он с кем-то дрался. Думаешь, это он убил Гаса?

— Начинаю думать.

— Вот не представляла, что этот червяк способен на такое.

Возницкая удивленно потрясла головой. Таков один из печальных уроков, преподанных полицейским жизнью. О людях они гораздо охотнее верят плохому, чем хорошему.

Ленахен с Возницкой уехали на патрулирование. Ларри зашел в канцелярию и попросил секретаря подобрать ему документы. Через полчаса из управления пришло по факсу досье Ромми, однако секретарь сказал, что вчерашний отчет Норри-са, должно быть, все еще лежит в шкафу. Пока он искал его, Ларри позвонил Гаролду Гриру.

Гаролд находился на собрании, что было весьма кстати. Ларри поговорил с Апарасио, правой рукой Грира, дружелюбным человеком, не задававшим много вопросов. После этого сделал еще один звонок.

— Тебе нужен ордер? — спросила Мюриэл. Она дожидалась присяжных у себя в кабинете.

— Пока нет. Но будь наготове.

— Всегда, — ответила она.

Всегда, подумал он. Что это могло означать? Вчера вечером возле тюрьмы он смотрел на Мюриэл, одетую для судебного заседания, в красных туфлях на высоких каблуках, прибавляющих ей роста, и внезапно мир показался ему опустелым. Узы чувства, связывающие его с ней, были в нем самой ощутимой вещью. Сила этого ощущения, которое представляло собой не только нараставшее вожделение, а нечто более значительное, лишила его дара речи после того, как он произнес ее имя. «Всегда», — пробормотал он и положил трубку.

Через час Ларри попросил диспетчера вызвать Ленахена с Возницкой. Находились они всего в нескольких кварталах, и он встретил их возле участка. Уже перевалило за полдень, стоянка была переполнена машинами, словно у торгового центра.

— В чем дело? — спросила Возницкая через водительское окошко патрульной машины. — Все еще ищешь тот отчет?

— Все ищу.

— Я недавно позвонила Норрису.

— Хорошо, но сейчас я не отказался бы от помощи взять Шланга. Где его можно найти?

— Обычно на улице, — ответил Ленахен. — Еще не так холодно, чтобы искать прибежища в аэропорту. Всякий раз, когда он проворачивает одно из своих делишек, мы находим его в пиццерии на Дьюхени-стрит.

— Что он там делает?

— Ест. Не знаю, празднует ли удачу или просто наедается.

— Видимо, наедается, — сказала Возницкая. — Садись, подвезем.

В тот день Шланг в пиццерии не появлялся. Часа через два они подъехали к бару, где Коллинз, по его словам, видел Гэндолфа. Назывался он «Лампа». Было странно, что у него вообще есть название. Сущий притон. Ясное дело, что, когда открытое окно забрано сеткой, нужно быть начеку. Возле двери была небольшая стойка, бутылки стояли запертыми за толстой решеткой, в глубине находился тускло освещенный зал. Ларри видел такие уже множество раз: горело всего несколько лампочек, в том числе и на световых рекламах пива.