— Ты прилетел за мной, — слабо улыбнулась Амали, когда мы покинули, наконец, рабский поселок.

— Я не мог тебя бросить, — улыбнулся я в ответ. — Жаль твоих волос.

Я окинул взглядом ее дикую стрижку, исхудавшую фигурку — ей явно пришлось несладко.

— Мне очень стыдно, что ты увидел меня такой, но такое обличье — единственный способ отвести от себя подозрения. Сам ведь знаешь: Накта вне закона. Ну и…если бы не это…

Она слегка оглянулась, так и не договорив.

— Нечего стыдиться, я все понимаю, — поспешил я ее успокоить. — Я просто рад, что ты жива.

— А сейчас мы куда?

— В безопасное место. Поживёшь пока в доме моего учителя.

— А ты?

— У меня осталось несколько нерешенных проблем. Но не переживай: скучать тебе не придется, ты будешь не одна. Там уже моя семья.

— Семья? — Амали заинтересованно посмотрела.

— Да, сестры и невеста.

— Невеста, — повторила Амали, как-то сникла и резко сменила тему: — Мне необходимо сделать операцию.

Она покрутила пальцем, оконтурив лицо:

— Изменить внешность, свести шрамы, я очень грубо удаляла метки.

— Зачем менять внешность? — удивился я.

— Иначе я не смогу начать все сначала, — пожала она плечами. — Не переживай, я верну все деньги за операцию и не буду тебе долго докучать…

Я улыбался. Видел, что она сейчас делала, хитрая Амали. Специально затронула эту тему, обставив всё так, чтобы подбить меня к конкретному решению и сразу обозначить, вместе мы или нет.

— Ты останешься, — сказал я, краем глаза наблюдая, как выражение ее лица меняется, и довольная кошачья улыбка появляется на лице.

— А твоя невеста? Она не будет злиться? — Амали едва сдерживала лукавую улыбку, пытаясь оставаться серьёзной.

— Будет, — не стал я лгать. — И вам придётся подружиться.

— Подожди, так значит, те слухи были правдой? Айриса неуязвимая беременна? Это твой ребенок?

— Да. И ей вскоре рожать.

Амали изумленно вскинула брови, но теперь по ней не было понятно, что именно она чувствует.

— Лучше ты расскажи, как так вышло, что ты попала в рабство. И про то сообщение.

— Я бы не хотела об этом вспоминать, — зябко повела она плечами.

— Ну, хотя бы кратко, — попросил я.

Амали вздохнула, оглянулась, словно бы проверяя, не подслушивает ли нас кто-нибудь:

— После того, как я бежала из Гиргит, какое-то время укрывалась в кланах, продавала драгоценности, которые были при мне. Но это было опасно — я знала, что орден будет меня искать. Поэтому пришлось часто менять места. А затем я решилась и ушла к Меру, притворилась презренной, маскировалась, выглядела даже хуже, чем сейчас, — она усмехнулась, взгляд стал печальным, а в голосе засквозила горечь. — Это было отличное место, там бы меня никто искать не стал. Но после кое-что произошло… В результате мне пришлось бежать и оттуда.

— А здесь как оказалась? — осторожно спросил я, видя, что говорить и вспоминать о произошедшем ей едва ли хочется.

— Затем… — Амали тяжело вздохнула, лицо ее стало напряженным, она хмурились, словно бы слилась вспомнить, но никак не получалось.

Я остановился, уже догадываясь, в чем дело — гипноз: Амали ничего не помнила о Накта. Она тоже замерла.

— Затем, — медленно продолжила она, — я прибилась к гастролирующему театру.