– Ой, да ладно, – сказала блондинка с проколотой губой и в зеркальных очках. – Это действительно Тимми Валентайн. Он прошел курс какого‑то там гормонального лечения и теперь снова выглядит как ребенок. Я знаю, это было в «Weekly World News».

– Или, может, в «Enquirer»? – ехидно спросил кто‑то.

– Нет, нет, в «Enquirep» писали, что он не стареет, потому что его похитили инопланетяне с НЛО, и он как будто замерз во времени. Типа его там держали в холодильнике вместе с Элвисом и братьями Кеннеди. Но это все чушь собачья, да, Пи‑Джей? В смысле, вы его знаете и все такое и наверняка знаете о гормональном лечении?

– Погодите! Кажется, это его лимузин... они там снаружи как будто с ума посходили.

– Vanitas. Мне нравится. Монумент пустоте современного художественного выражения. Как эти обезжиренные десерты, не содержащие сахара... ну, знаете, с Simplesse и Nutraswee [1]... или диетическая содовая – ничего, кроме воды и канцерогенов. Милый штрих. Диетический десерт посреди этой культурной пустыни.

– Ты это напишешь в своей статье для «Times»?

– А давай ты пока помолчишь, скушаешь свой бутербродик...

– Нет, а все‑таки, Пи‑Джей. Вам не кажется, что тема выставки несколько жутковата? В смысле, для открытия новой галереи? Может быть, стоило остановиться на чем‑то более... жизнеутверждающем? Или хотя бы представить более известного художника, а то этого Лорана МакКендлза мало кто знает.

– Но ему благоволит жена Пи‑Джея. И ты же знаешь, что это деньги его жены. Так что, может быть, сменим тему?

– А где сейчас его жена?

– В Таиланде. Девушка вся из себя упакованная. Внучка принца, я же тебе говорил.

– А чего мы шепчемся?

– Еще шампанского?

– Нет, но специально выискивать трупы убитых женщин? Мурашки по коже.

– О, супер!

– А теперь‑то – это лимузин Тимми?

– Bay! Принц неоготики собственной персоной.

– Я бы сказал, тень увядшего принца.

– Ничего себе лимузин. Наверное, с квартал длиной.

– Кто‑нибудь, разгоните этих фанатов! Освободите для парня проход.

– Это не Тимми Валентайн. Это кто‑то другой. Это вообще женщина. Вроде как Сигурни Уивер.

– А когда придет Тимми?

– Он опоздает. Вернее, задержится. В смысле, он тут почетный гость, галерею назвали в честь его последнего альбома и все такое.

– Посмотрите на эту картину!

Vanitas

Она лежала распластанной на куче мусора; у нее не было глаз. Из приоткрытого рта выбрался таракан. Метнулся прочь от кровавого мазка на ее щеке; она была...

Vanitas

– Не могли бы вы рассказать нам чуть больше об этом художнике, Пи‑Джей? Кто он такой, этот Лоран МакКендлз, и почему он такой мрачный? Откуда эта нездоровая тяга живописать смерть?

– Ну... на самом деле его «открыла» моя жена. Он родился в Пасадене, но в конце шестидесятых сбежал в Таиланд от призыва в армию. Скрывался в замке в горах на севере страны, рисовал, учился медитировать у одного монаха... отправлял свои картины в Бангкок, где их выставляли в Бхирасри... никто и не видел его до тех пор, пока моя жена не разыскала его, не вытащила из берлоги, не убедила вернуться к цивилизации.