Несмотря на это, она должна была освободить Саладина, когда нашла его камеру, которая не так походила на тюрьму, как другие, а даже выглядела красивой.

Дверь была заперта на две задвижки. Реция тихонько отодвинула их, дверь отворилась, и Саладин выбежал в коридор.

— Тише! — шепнула Реция, указывая вдаль. — Уйдем скорей, мой милый мальчик, только скорей, иначе мы оба погибли!

Саладин чуть было не закричал от радости, снова увидевшись с горячо любимой Рецией, но, вспомнив о ее предостережении, он боязливо молчал.

Торопливо схватила она его за руку и повлекла за собою по мрачному коридору.

Далее они спустились по узкой лестнице и через несколько минут были уже во дворе.

В эту самую минуту сверху раздались голоса их преследователей. Дервиши, заметив бегство Реции, поспешили за ней, чтобы догнать ее и отвести назад.

Ужас охватил обоих беглецов. Увлекая за собой Саладина, Реция спешила по двору в длинный мрачный коридор, выходивший на улицу. Гонимая непреодолимым страхом, она бежала с мальчиком. Колени ее дрожали, и маленькие ножки отказывались служить ей, но она превозмогала усталость.

Саладин, ее любимец, сознавая опасность, напрягал все свои силы, чтобы успевать за нею.

В коридоре было так темно, что Реция должна была ощупывать дорогу левой рукой, чтобы не наткнуться на стену, правой же она тащила за собой мальчика.

Они хотели уже выбраться на улицу, свежий ночной воздух дул им в лицо, Реция свободно вздохнула, как вдруг Саладин в страхе обернулся назад.

— Они идут, они идут сюда! — воскликнул он дрожащими губами.

Реция быстро взглянула назад в коридор, там показались преследовавшие их дервиши с факелами. Они быстро приближались к беглецам, и Реция, к ужасу своему, поняла невозможность продолжать бегство по дороге: тогда они непременно попали бы в руки своих преследователей, которые должны были в скором времени увидеть и догнать их.

Саладин плакал от страха. Тогда Реция потащила его к стенам развалин. Там она завернула в примыкавший к ним лесок, чтобы укрыться в его чаще. Этим она надеялась спасти себя и мальчика.

Саладин тотчас же понял намерение Реции. Горе и опасности рано развили в нем рассудок. Теперь он и сам тащил дальше свою спасительницу, беспрестанно оглядываясь назад.

Дервиши с факелами не дошли еще до выхода из развалин, когда Реция с мальчиком были уже в кустах, скрывавших их от взоров преследователей. Все дальше и дальше спешила она, тернии рвали ей одежду и до крови царапали ноги, но она не чувствовала боли, всецело отдавшись мысли: спасти себя и мальчика.

Они уже отошли на большое расстояние от стен и скрывались под сенью деревьев, как вдруг Саладин, боязливо прижимаясь к Реции, шепнул ей, что видит на дороге факелы.

Реция влекла его все глубже и глубже в чащу леса.

Пробежав значительное расстояние по дороге, некоторые из дервишей решили, что здесь им не найти беглецов, что, вероятно, они спрятались где-нибудь в кустах.

Двое продолжали бежать по дороге, а двое с факелами принялись обыскивать примыкавшие к развалинам кустарники.

Несмотря на отдаленность, Саладин и Реция заметили, что дервиши повернули в кусты.

Мальчик не мог идти дальше. Его маленькие ножки были изранены тернием.

— Так останемся здесь, — скрепя сердце, решила Реция, — войдем в этот большой, густой куст.

— А если они найдут нас здесь, Реция?

— Тогда мы должны будем вернуться в нашу тюрьму.

— Спрячемся хорошенько.

Реция и Саладин раздвинули ветви высокого кустарника и забрались в самую его середину, со всех сторон окруженные густым лесом листьев и игл.