– А как его зовут?

– Тридцать Пятый. Он в тридцать пятой палате хранился, пока психбольницу в Харитоновке не распустили... Врачи с голодухи ушли куда глаза глядят, а их побросали.

– Как же Хачик с ним, растительным, договорился?

– Хачик его зомбировал на расстоянии. Но я его перезомбировал и теперь он меня по-своему охраняет. Попробуй только руку на меня поднять, он сквозь бетонную стену пройдет и горло тебе перегрызет. И выздоровеет от этого. Я ему обещал.

– Послушай, а куда психи из больницы подевались?

– Куда, куда... В лес ушли... Сто пятьдесят больных человек теперь по окрестной тайге бродят...

– Сто пятьдесят? – удивленно переспросил я. – Зимой они, наверное все перемерзли...

– Конечно, самые слабые погибли от неодолимой природной силы... А остальные, ничего, приспособились к житейскому существованию... Одни по деревням таежным-придорожным притерлись, другие – по зимовьям, да заброшенным штольням и шахтам распределились.

– Да... Кучеряво, аж в дрожь мелкую бросает... А буйные есть среди них?

Шура посмотрел на меня грустно и задумчиво (совсем как утомленный круглосуточной работой белогвардейский контрразведчик) и, отвернувшись в сторону, бесцветно ответил:

– Есть... И в тайге, и у нас в хозяйстве...

– И сколько их здесь? – спросил я, после того, как мысль "Вот влип!!!" ушла в пятки.

– Три штуки. С Тридцать Пятым пришли. И вокруг шахты несколько – недавно в лесу Инка двоих видела, женьшень грызли с голодухи для поддержания сил. И на той стороне, за горой, у запасного ствола, тоже несколько есть... – отозвался Шура ровным голосом. И вдруг, наклонившись ко мне, выпучил ставшие бессмысленными глаза и начал быстро шептать:

– Их Хачик вокруг меня собирает. Они машину какую-то делают... меня убить. Или ракету баллистическую с разделяющимися боеголовками... Но я все предусмотрел, – лицо Шуры загорелось злорадной улыбкой. – Сбивать их будем на недосягаемом расстоянии. Я прибор такой хитрый придумал с проводами разноцветными и штырем медным, чтобы мозгами их сбивать. Но моих мозгов маловато будет, пока только на шишки кедровые хватает. Надо нам всем вместе в него напряженно думать, но я еще синхронизацию не продумал... Но...

– Так эти трое буйных здесь еще? – перебил я Шуру, поняв, что его зациклило.

– Не... – протянул он, как бы выпав на парашюте из безумия. – Сейчас они у нас на восьмом горизонте проживают...

– На первом шахтном горизонте?

– Да. Сначала они здесь, в подвале жили, но буянили очень и не по делу. И я сильно подозревал...

– Что Хачик их прислал?

– Вот видишь! Даже ты понимать ситуацию начинаешь! А я, дурак, поначалу не сообразил, пока они на меня скопом не бросились. Спасибо Тридцать Пятому, он их забурником разогнал.

– И как вы их туда, на горизонт, спустили?

– Как, как... В клети...

– Значит, спуск-подъем в шахту у вас в полном порядке? – удивился я.

– Да... Мы раз в несколько дней им жратву им возим.

– А 9-ый горизонт затоплен?

– Нет, только шахтный двор притоплен, – внимательно посмотрел на меня сумасшедший. – Воды там по пояс.

– А гаврики эти на поверхность не выберутся?

– Не должны. За железной дверью они. В бывшем музее.

– Там уютно, знаю. Полы деревянные, стенки сухие.

– Уютно, но воли нету... – отвел от меня Шура свои задумчивые глаза.

– А друг друга они там не загрызут? С тоски или от темперамента?

– Нет.