— Это просто здорово, Брайан, — говорил тем временем в трубку Алек. Денни скользнула ладонями вокруг его талии к застежке на брюках. И медленно расстегнула «молнию». Алек остановил ее руку, прижал к себе, и… он был таким жарким и твердым, что у Денни от мысли, что он скоро будет в ней, на миг перехватило дыхание. Она сжала зубы на его плече, лизнула пятнышко укуса и прочертила языком дорожку вдоль его шеи вверх, к уху.

— И у тебя уже готов контракт? — спросил Алек. — С пунктом насчет дома? — Он обернулся к Денни, провел ладонью от ее талии к груди. Большим пальцем задержался на кружеве, надавил на острый кончик соска, и Денни едва удержалась от стона. — Денни просто в восторге, — сообщил Алек Бонду. — Ты бы ее видел. Ну, конечно, встретимся. В баре. Через пятнадцать минут? Договорились.

Он повесил трубку и в мгновение ока — Денни даже не успела заметить, как это получилось, — снова перекатился на постель и пригвоздил ее своим телом к матрасу.

— Боже, как это было здорово, — пробормотал он ей в шею, а его ладони скользнули под нее и прижали ее бедра к его. — С этой минуты я иначе по телефону не разговариваю.

— Пятнадцать минут? — Денни снова закинула на него ноги, не в силах оторваться от восхитительной тяжести его тела. — Пятнадцать минут?! — Она вонзила ему ногти в спину. — Ты что, вот так меня бросишь?

— Нет, — выдохнул Алек. — Бонд подождет.

Он спустил бретельки бюстгальтера ей на плечи, и, когда ее налившиеся от страсти груди оказались на свободе, он на миг затаил дыхание, очертил одно из высоких полушарий и заглянул Денни в глаза.

— Ты так прекрасна, — сказал он и накрыл ладонью грудь.

Его пальцы прошлись прохладой по ее пылающей коже, но — странно — огонь в ней словно вспыхнул с еще большей силой. Денни часто задышала.

— Пожалуйста… — шепнула она, умоляя остудить этот жар, и его губы сомкнулись на ее соске.

Денни закрыла глаза и застонала, и забыла обо всем на свете, пока они дрожащими руками срывали с себя остатки одежды, чтобы упасть в объятия друг друга обнаженными, влажными, наслаждаясь соленой влагой своих тел и сладостью губ. Денни, чувствуя, что не выдержит больше ни секунды, снова простонала:

— Пожалуйста…

И Алек, смахнув с тумбочки покрывало, на ощупь открыл ее, пока они еще не потеряли голову настолько, чтобы забыть о предохранении.

А потом он уже был внутри ее, и от неземного блаженства его близости, его силы, его жара безумство Денни достигло лихорадочного пика, и она выгнулась под ним, приподняв его бедра своими, упираясь головой в подушку.

— Тихонько, — выдохнул он. — Тихонько, любовь моя.

Он подхватил ее и перекатился на спину, и Денни почувствовала, как погружается в него все глубже, все сильнее. Кровь превратилась в жидкий огонь и, растекаясь по венам, воспламеняла в ней каждый нерв, и внутри ее все сжималось, и свет снаружи померк, а он все качал ее на волнах, и вот уже его ритм и ее пульс слились, и Денни уже не знала, где она, а где Алек. Ее силы иссякли, и Денни, извиваясь и цепляясь за него, уже молила о пощаде, но его руки безжалостно сжимали ее бедра, и он не прекращал своего головокружительного ритма.