Толстый, дующий в трубу бородач летел первым, следом за ним — несколько скрипачей и девушка с волынкой, а замыкали шествие три флейтиста. Присутствие потерянных душ подкрепило и без того сильный мороз, и по воде расстелилась белая мгла. В воздухе заплясали острые снежинки, мешающиеся с тяжелыми, летящими мне в лицо каплями.

Улыбнувшись, я приветственно помахала музыкантам, хотя и знала, что те никак не отреагируют. Сегодня решила досмотреть их выступление до конца и наблюдала за ними до тех пор, пока они не скрылись из виду. Каждый вечер призрачный оркестр облетал весь остров, а затем терялся где-то на соприкосновении неба и пенящегося Сумеречного моря.

Только когда звуки симфонии стали совсем тихими, я поняла, насколько замерзла. Зябко поежившись, согрела дыханием заледеневшие пальцы и уже почти развернулась, собираясь уходить, как вдруг заметила нечто странное.

Морозная дымка рассеялась, и в полумраке, совсем неподалеку, вырисовались очертания корабля.

— Здесь же давно никто не причаливает, — удивленно проговорила я и, присмотревшись внимательнее, ахнула.

Корабль на черных парусах… «Черный призрак»! Тот самый «Черный призрак», такой же легендарный, как и его капитан — неуловимый пират Кайер Флинт, которого месяц назад приговорили к повешению!

Сознание отчаянно кричало, что нужно скорее убегать, но ноги словно примерзли к причалу, и я не двинулась с места. Просто стояла по-прежнему с поднесенными ко рту руками и во все глаза смотрела на то, чего здесь быть в принципе не могло.

Черный, рваный по краям флаг демонстрировал изображение двух костей и черепа с синими провалами глаз. Мачты пошатывались и едва слышно поскрипывали под натиском ветра, паруса были спущены, а с самого корабля не доносилось ни звука. Он казался абсолютно пустым и, более того, мертвым. Словно в самом деле вернулся с того света и причалил к нашим берегам.

Из оцепенения меня вывел звук приближающихся со стороны берега шагов. Опомнившись, я бросилась прочь с причала, дважды чуть не упала на ледяной корке, и, как только оказалась в тени старых доков, рядом прошли две коренастые фигуры.

— А я тебе говорю, не нужно было столько эля покупать! — заявил первый пират, тянущий на плечах увесистый мешок. — Да если капитан узнает, он нас на корм рыбам отправит или, хуже того, на растерзание потерянным душам отдаст!

— Да ладно тебе бухтеть, — попытался утихомирить товарища другой. — Нам что было велено? Сбыть столичному торгашу ювелирную подделку втридорога. А мы что? Мы ж умные, еще сверх меры его облапошили! Имеем право лишнюю наживу себе забрать? Имеем. Теперь в пойле месяц отказа знать не будем, а капитан ни о чем и не пронюхает!

— А если все-таки пронюхает? — продолжал сомневаться первый. — Он же как вернулся, так совсем озверел…

— Говорю тебе, он не заметит!

— А если…

— Заткнись, Сэм, или на корм рыбам пойдешь прямо сейчас!

— Прости, Ус, — вздохнул здоровяк, поправив красноречиво позвякивающий на плече мешок. — Слушай, а если все-таки…

Его спутник страдальчески зарычал и крепко выругался.

Дальнейшего разговора я не слышала, сосредоточившись на том, чтобы слиться с холодной стеной и не дышать. Вот ведь ши! Надо же было оказаться здесь так не вовремя! Не хватало столкнуться с подобными типами у заброшенного причала, где фонари горят через раз, а из прохожих одни контрабандисты да тупые тролли.

Котят кормить пришла, на романтичное ночное море любоваться — дура, словом! Одно дело — общаться с подобными личностями в Слезных трущобах, где каждый из них если не добрый, то по крайней мере знакомый сосед. И совсем другое — столкнуться с незнакомцами, да еще и пиратами в порту.