— Да, — кивнул Джечети. — Хотя, судя по тому, как он его несет, он не намерен причинить ему вреда.

— Давайте позволим ему пройти, — предложил Мальтус. — А сами пойдем за ним в спальню и посмотрим, что будет дальше.

Все остальные молча согласились. Никто не горел желанием спуститься по лестнице и вступить в схватку с Дьяволом. Кривляка добрался до комнаты со спертым воздухом, в котором витал кислый запах алкоголя.

— Приведите в порядок эти трущобы. Освободите место! За работу!

Пансионеры не осмелились перечить. Пертюис со всех ног кинулся на кухню. Если Маспалио должен побеседовать с этим Дьяволом, то ему понадобится испробованное средство, облегчающее похмелье.

Кажется, я обзавелся дурной привычкой: приходить в себя с отвратительным привкусом во рту и сильнейшей головной болью, разрывающей череп. Мои веки открылись, но комната не пожелала стать единым целым. Я снова закрыл глаза и почувствовал, как чья-то рука коснулась моей.

— Это я, Пертюис.

— По-моему, я перебрал.

— Да, — согласился мой друг, протягивая полотенце, смоченное в холодной воде. — Просыпайся, мы не одни.

— Они пришли?

— Нет. Только один из них. Кривляка.

— Они послали ко мне шута? — проворчал я.

Некто, стоящий у дверей, прочистил горло:

— Твой друг прав. Ты не один.

Прищурившись, я попытался сфокусировать свое внимание на неизвестном. Красное размытое пятно, затем из него проявился нечеткий силуэт, который оставался в тени. Я разглядел колпак, а затем лицо. Извращенная, гротескная морда, которую способна породить одна лишь Бездна. Нос, плотный и кривой, медленно двигался из стороны в сторону. Шаровидные глаза, бледные, серые зрачки, зеленоватые прожилки. Его рот напоминал расщелину в скале. Левый уголок губ приподнят в лукавой усмешке, правый — опущен, словно олицетворение всемирной скорби.

— Ты способен выслушать меня? — спросил Дьявол, потряхивая колпаком.

Звон бубенцов взорвался в моей несчастной голове. У меня появилось впечатление, что меня привязали к верхушке пожарной каланчи и бьют в колокол, чей звук вонзается в мозг.

— Оставь в покое свою шляпу, демон. После чего мы побеседуем.

— Дьявол. Не демон. Что касается колпака, нет.

— Отличное начало…

— А теперь твой друг нас покинет…

Я сделал знак Пертюису, что он может оставить нас наедине.

— Принес сговор? — спросил я.

— Нет, но очень скоро его принесет Владич.

— Это должен был быть Алый.

— Алый разгневал хозяина. Адвокат уполномочен вести переговоры.

— Если у тебя нет сговора, то чего ты хочешь?

Я свесил ноги с постели и покачал ими, затем вцепился руками в дымящуюся чашку, от которой шел горьковатый запах снадобий Пертюиса.

— В данную минуту тебе кажется, что ты прижал Бездну к стене. Я пришел доказать обратное.

— Обратное чему?

— Тем аргументам, которые ты привел, чтобы заполучить сговор. Ты не раскрыл никакой тайны, Маспалио, не узнал ничего нового. Ты лишь приподнял над тайной завесу.

Я прикончил чашку и вновь улегся на кровать, скрестив руки на затылке. Я ощущал себе необычайно комфортно в присутствии Кривляки. Наверное, я дошел до того, что больше ничего не боялся, и потому нисколько не смущался эмиссара Бездны.

— Объясни толком. Ты намерен утверждать, что вы знали о силе любви? Это так?

— Да, мы знаем о ней. Знаем уже полвека. И эта любовь, о которой ты говоришь, является лишь малой толикой обширнейшего заговора, окрещенного Романсом.