— Воры, — выпалил я. — Огромный отряд, там, в квадратном дворе, прямо позади дворца.

Стражник наградил меня взглядом, преисполненным сомнения, и встряхнул Джечети:

— Идите передо мной. Посмотрим, что там творится.

Минотавр отвел нас на первый этаж и кликнул товарища. Несколько секунд они о чем-то шептались, и в итоге второй солдат ушел, чтобы позвать подкрепление, а первый наемник не спускал с нас глаз. Когда второй стражник вернулся, за ним топали по пятам десять минотавров. В каждом по шесть локтей росту — металлические латы, блестящие заточенные рога, в руках секиры.

Они произвели на меня неизгладимое впечатление, поэтому я постарался не попадаться им на пути и держал руки на виду, чтобы солдаты чего не подумали. Наш страж отпустил нас и присоединился к товарищам.

— Сматываемся, — предложил я другу, когда отряд наемников скрылся за углом. Не имело никакого смысла оставаться на месте.

— Думаешь, Кривляка не придет? — спросил Джечети.

— Поживем — увидим. В любом случае самое худшее уже произошло, сговор нарушен.

Я повернулся к старому приятелю и крепко обнял его.

— Нам стоит разделиться. Так будет лучше для тебя.

— Оставить тебя одного? С ума сошел?

— На сей раз — это приказ, старый бандюга. Посмотри на себя, ты с трудом держишься на ногах. Давай, проваливай.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Встречаемся в нашем убежище.

Я смешался с толпой. Эргастул уже растворился, в воздухе плавало лишь несколько золотистых нитей. Я даже не мог понять, доволен я или нет. Я нарушил сговор. Предал Высших Дьяволов. На заре послы разнесут откровения горгоны по всем Сумеречным королевствам.

Я упал в плетеное ивовое кресло и схватил бутыль морабийского, покоящуюся в тазике со льдом. Я жадно припал к горлышку и почувствовал, как напряжение, копившееся несколько последних дней, рассеивается с каждым новым глотком. Полуприкрыв веки, я следил за тем, как спешно ретируются некоторые иностранные делегации. Я совершенно не удивился, когда услышал, как приятный и совершенно незнакомый голос произносит мое имя. Говоривший вышел из тени.

Я повернулся, чтобы получше рассмотреть Фейерверщика.

Близкий к истерике, Двойник таскал своего заложника из одного конца помоста в другой. Набоб, который сначала безропотно подчинился нападавшему, в итоге осознал, что под угрозой находится вся его карьера, и принялся демонстрировать спокойствие, соответствующее высокому титулу. Каэзарим поправил сбившуюся джеллабу и ходил с гордо поднятой головой нарочито медленным шагом. Он сумел взять себя в руки, невзирая на лезвие, приставленное к спине. Кехит слышал, как гости шепчут имя Маспалио, но образ прославленного Принца воров — которого набоб неплохо помнил, — никак не желал согласовываться с дерзким захватом заложника.

Взгляд Каэзарима задержался на опрокинутых столах и стульях, валяющихся по всему саду, и набоб еще раз мысленно помянул недобрым словом скандал, разразившийся в его посольстве. Он должен изыскать средство обернуть ситуацию в свою пользу! Теперь посол лихорадочно прикидывал все возможности: этот скандал должен стать его боевым конем, который понесет самого дипломата и его королевство к величию. Если горгона сказала правду, если действительно существует столь масштабный заговор, то он, Каэзарим, кехитский посол, должен предстать спасителем всех Сумеречных королевств, героем, осмелившимся бросить вызов самой Бездне.

Двойник понял, что Манелфи потерпел неудачу. Иначе к этому моменту его люди уже бы заняли квадрант. Он должен спасать свою шкуру, прикрываясь заложником, добраться до выхода, пока не вмешалась «Шпора».