|
— И, будь здесь густые заросли, они могли бы сбить нас со следа. Но на такой открытой местности это просто невозможно. — А если им все же удастся ускользнуть? Пройдут они, к примеру, по голым скалам, и ищи их тогда свищи. — Они шли по этому пути туда и обратно. Видишь, здесь две цепочки следов. Потеряв одну из них, мы всегда можем отыскать другую. Очевидно, сибиряки не успели составить карты и, плохо ориентируясь в пустыне, решили воспользоваться обычным компасом. Я уверен, что они добирались в наш лагерь по прямой линии. Следы ведут на северо-запад. Мы без труда найдем их корабль. Луис закусила губу. — Наверное, я что-то не понимаю, — прошептала она. — Этот мир и так враждебен к людям. Зачем же еще сражаться друг с другом? — Они первые начали, — сказал Иванович. — Да, но я думаю, что это болезнь всего человечества. Почему мы никак не научимся жить в мире? — Некоторые люди не хотят, да и просто не могут делать это, — ответил Колли. — А других без хорошей дубины такому не научить. — Нет, тут все гораздо сложнее, — возразил О'Нил. — Мы сейчас пытаемся нанести ответный удар в целях самообороны. Но именно таким образом и начинается каждая война. Скажите, кто-нибудь из вас подумал о том, почему они напали на нас первыми? Мы считаем их убийцами и кровожадными чудовищами. А они обычные люди, и у них тоже есть высокая цель, ради которой они сражаются за Марс, за свой народ и, возможно, за всю Вселенную. Тот, кто не может защитить свои идеалы и ценности, просто нежизнеспособен и должен выйти из игры. — И что же тогда делать? — с отчаянием спросила Луис. — Рвать друг другу глотки, пока не наступит конец света? — Нам надо изменить свои идеалы, — ответил ирландец. — Мы должны дать человечеству одну великую цель. — Вряд ли такое возможно, — проворчал Колли. — На Земле больше нет единой расы людей. — И все же, друзья мои, это обязательно надо сделать, — сказал О'Нил. Он отрешенно смотрел куда-то вдаль, и на его лице сияла мечтательная улыбка. Колли пожал плечами и молча повел отряд вперед. Корабль исчез за горизонтом. Они остались одни среди скал, коричневых дюн и мертвой тишины. Любые физиологические процессы становились на Марсе фантастически сложными. Питаться приходилось холодной едой, извлекаемой из герметично закрытых контейнеров. В каждом шлеме имелось отверстие с клапаном, и при приеме пищи оно соединялось с особым патрубком пищевого контейнера, или «сундука с едой», как язвительно называл его Колли. Потребление воды ограничивалось строго выверенным рационом, а емкости с жидкостью располагались на спине и по бокам скафандра. Для удовлетворения естественных нужд люди уходили за дюну и пользовались специальным приспособлением, которое предохраняло костюмы от потери воздуха и тепла. Щетина и пот тоже вносили свою долю дискомфорта — кожа неимоверно чесалась, а добраться до нее было невозможно. Дыхание зависело от запаса кислорода, от состояния вентилей и насосов. Любая поломка механизмов и приспособлений скафандра означала смерть. Там, на территории лагеря, они в любой момент могли бросить все дела и подняться на борт корабля, но здесь, в пустыне, им не оставалось ничего другого, как только идти вперед. Все это доводило их до безумия. Они шептали проклятия и скрипели зубами. Они сражались с собой, стараясь подавить беспричинную злобу, а она росла и росла и снова выходила из-под контроля. — Мы никогда не освоим эту планету, — со вздохом произнес Колли. |
