Эрнест водит пальцем по обернутой в пластик бумаге, хотя и без того известно, что никакого жилья здесь не было и работ в наше время, по имеющимся у нас сведениям, не ведется. Эрнест недоуменно пожимает плечами, и тогда Батиста говорит:

— Это не взрывные работы — это бомбежка.

Наши начинают спорить и делиться своими догадками, а я, как самый молодой и непутевый участник экспедиции, стою в сторонке и помалкиваю, поглядываю на Десто, с которого здешние болота уже успели содрать лоск.

Если бы у меня не было собственного интереса, я бы никогда не отправился с ним на поиски Станции. Он небось думает, что я как самый последний олух так и буду вечно таскать для него каштаны из огня. Неплохо устроился — неизвестный мальчик пишет для него ученые статьи, а он на них, как тесто на дрожжах, пухнет. Но зря мой светский лев обольщается — кормится он моими мозгами лишь до тех пор, пока мне это выгодно. Как только я закончу вычисление временных параметров, нужен он мне будет, как дырявый башмак.

В принципе работа почти завершена, и я мог бы уже сейчас послать Десто подальше. Именно это я и собирался сделать, когда он предложил мне отправиться на Станцию. Нил Иверлюн, мой университетский наставник, настойчиво и уже не в первый раз приглашал меня в Столицу, а женитьба на Меллине позволила бы на первых порах хотя бы устроиться там с комфортом. Сама девчонка давно ждет, да и родители ее намекают… Однако у меня, к счастью, хватило ума согласиться выслушать Эрнеста, и речь его сразу изменила мои планы. Шутка ли — представился уникальный случай ознакомиться с последней практической работой Анны Теодора Клозея Унга — моего учителя, правда заочного, и кумира.

Унг одним из первых занялся проблемами создания искусственного мозга и разработкой программ для супермозга. Ему принадлежала гениальная мысль об инерционности Истории, выраженная языком математических формул и ставшая теоретической базой для всех последующих изысканий в этой области. Иногда мне кажется, что, продолжай Унг работать в прежнем направлении, мы бы уже могли совершать хронопроколы, упоминания о возможности осуществления которых имеются в его работах того периода. Но он неожиданно увлекся теорией Николая Козырева. Того самого астронома, который в середине прошлого века выдвинул гипотезу о возможности вулканической деятельности на Луне, поскольку Луна и Земля представляют собой причинно-следственную пару и последняя подкачивает свой естественный спутник энергией через время.

Исследования Унга блестяще подтвердили предположения Козырева о четырехмерности материального мира, доказав, что время действительно является необходимой составной частью всех процессов во Вселенной, более того, главной движущей силой всего происходящего, так как все процессы в природе идут либо с выделением, либо с поглощением времени. С хроно-пространственными постулатами Унга знаком каждый мало-мальски грамотный физик, однако до беседы с Эрнестом я и не предполагал, что положение его об искривлении пространственно-временного континуума, возникающем вокруг причинно-следственной пары, нашли свое практическое воплощение в Большом Ковше. Этим-то Большим Ковшом, энергетическим насосом, и является, судя по документам, представленным Эрнестом, строго засекреченная в свое время правительством Масенды Станция, к которой мы направляемся.

— Даниэль! Даниэль, ты спишь, что ли?

Батиста тряхнул меня за плечо, и я с раскаянием обнаружил, что, кажется, опять не к месту задумался.

Валентин

Больше всего меня, пожалуй, раздражает дождь: он то перестает, то снова начинает накрапывать, и так по десять раз на дню. От него не спасает ни плащ, ни якобы водоотталкивающий комбинезон. Влага всюду. Мы мокрые с головы до пят: капюшоны, высокие сапоги — все бесполезно.