Бритоголовые типы сурово зыркали на встречных коллег, всем своим видом показывая, что этот парнишка исключительно их добыча, и попутно навешивали менестрелю на уши бочки душеспасительной лапши.

Шатер Пророка, как Хилл и предполагал, находился не в самой деревне, а поблизости, в небольшой роще. И, разумеется, вокруг него толпилось немыслимое количество народу. Одних только белых балахонов он насчитал две с лишним дюжины — фанатики или стояли неподалеку, бдительно следя за всеми, кто только приближался к шатру, или прохаживались между группками отдыхающих мятежников.

Когда Лунный Стриж и сопровождающее рожи подходили к месту назначения, около шатра началась суета. Дюжина бритоголовых выстроилась в два ряда у входа, один из них отдернул занавеску и все дружно завопили «Слава Пророку!», как только из шатра показался их предводитель.

Плотного сложения, но не толстый, выше среднего роста, с буйной полуседой шевелюрой, чокнутый проповедник производил впечатление стихийной мощи. Несомненно, многие посчитали бы красивыми четкие орлиные черты его лица, горделивую фигуру и особенно выразительные бархатно-черные глаза. Но не Лунный Стриж. При первом же взгляде на Пророка все волоски на его теле встали дыбом и зашевелились от присутствия ещё более опасного хищника, чем он сам.

В чем-то Ревун оказался прав. Присутствия Света в окрестностях не наблюдалось, а вот Тьмы — сколько угодно. Серьга в ухе немного нагрелась, напоминая о своем существовании, но вот магической ауры у Пророка, к счастью, не обнаружилось. Светился черно-багровым только амулет в его руках, шестилучевая звезда с камнем цвета застывшей крови на толстой цепочке. Пророк как раз передавал артефакт своему собеседнику. Тот, пожалуй, тоже заслуживал внимания.

Во-первых, тем, что выделялся из окружающей толпы благородной осанкой, манерами и элегантной одеждой. Во-вторых, этот дворянин в чем-то был сродни своему собеседнику, излучая уверенность, силу и опасность. И, в-третьих, он держался с Пророком чуть ли не на равных. К сожалению, разговора их услышать Лунному Стрижу не удалось, лишь несколько слов он с трудом уловил сквозь приветственный ор и лагерный гам. Но их было вполне достаточно, чтобы подтвердить первое впечатление — Пророк назвал дворянина по имени Морс, или Урс, точно Хилл не расслышал, учеником, и промелькнуло название города Луаза и что-то о скорой встрече. Пророк распрощался с собеседником, и тот повесил амулет себе на шею. Ему подвели коня, и через минуту только поднявшаяся пыль на дороге напоминала о странном человеке.

С трудом преодолев отвращение, Лунный Стриж изобразил на лице неземной восторг и полное счастье. Как же! Лицезреть самого Великого и Ужасного! Да так близко! Сам Великий и Ужасный не проявил внешне никаких особых эмоций при виде очаровательной юной мордашки, но вот то, что Хилл почувствовал в его душе, вызвало дрожь омерзения. Этот благообразный святоша воспринимал красивого мальчика как еду. Как паук — толстую, сочную муху, подлетевшую к его паутине.

Возблагодарив Светлую и Тёмного одновременно за то, что Пророк так вовремя лишился своего амулета, Лунный Стриж окончательно вошел в роль радостного придурка, подпрыгивающего на месте он переизбытка идиотизма. Пророк, похоже, купился, как и его приспешники. Руки так и чесались немедленно устроить славное развлечение — погром, пожар и мясорубку, чтобы только не ощущать на себе липкое и противное прикосновение паутины. Но при таком количестве вооруженных бандитов шансы уйти целым явственно стремились к нулю.

Когда Пророк заговорил, стало ещё хуже. Паутина обволакивала, усыпляла ядом и путала мысли. Нестерпимо хотелось стряхнуть, порвать и сжечь клейкие нити бессмысленных громких слов, пафосных лживых фраз… медная серьга обжигала и пульсировала, помогая разогнать наваждение.