Сунь Укун между тем прошел один двор, второй и лишь в третьем нашел черного оборотня. Он сидел в светлой просторной зале, с расписанными стенами и лепными потолками. Одет он был в шелковый халат и накидку из черного, как воронье крыло, шелка. На голове – повязка из мягкой материи. Черные сапоги – из кожи молодого оленя. Приняв Сунь Укуна за настоятеля, волшебник поспешно одернул халат, поправил повязку на голове и пошел гостю навстречу.

И вот когда они уже обменялись приветствиями, прибежал страж-оборотень и закричал:

– Беда, повелитель! Сунь Укун убил вашего гонца, а сам под видом настоятеля явился сюда, чтобы завладеть рясой.

Черный оборотень понял, что перед ним вовсе не настоятель, а Сунь Укун, схватил копье и бросился на царя обезьян. Сунь Укун поднял свой посох, отбил удар, и оба они выскочили во двор. Тут между ними разгорелся жестокий бой.

Сражаясь, противники очутились на вершине горы, а оттуда взлетели за облака. Они переполошили туман и ветер, взметнули в воздух песок и камни. Уже красный диск солнца стал опускаться к западу, а все еще нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.

Бой был в самом разгаре, когда оборотень вдруг обернулся ветром и скрылся в пещере.

Сунь Укуну ничего не оставалось, как вернуться в монастырь, к учителю.

Рассказав Сюаньцзану что да как, Сунь Укун промолвил:

– Вы, учитель, оставайтесь тут, а я отправлюсь к Южному морю, разыщу богиню Гуаньинь и спрошу у нее, как это она допускает, чтобы вблизи монастыря, воздвигнутого в ее честь, жил какой-то поганый оборотень.

Сунь Укун оседлал облако и вмиг очутился у Южного моря.

Тут глазам его предстала величественная картина:

Широк простор бескрайнего моря,

Вода вдали сливается с небом.

Весь мир окутан

 сияньем, сулящим удачи.

Благодатная дымка

 ниспала на горы и реки.

Гомон валов белоснежных

 вздымался до самого синего неба.

Бессчетные пенные волны

 взвивались, достигнув солнца в зените.

Вокруг разлетались влажные брызги,

Кипящие волны сшибались повсюду.

Летящие в разные стороны брызги,

 как молнии, ярко сверкали.

Кипящие волны, что всюду сшибались,

 подобно грому гремели.

Красоты вод восхвалять перестанем,

На прочие взглянем красоты природы!

Усыпала мгла предрассветная горы

 бесценной казной самоцветов,

Покрыв краснотой, багрецом, желтизною,

 зеленью, чернью, лазурью.

Мы видели сказочные, вне сравненья,

 края Гуаньинь, богини;

Посмотрим теперь, каково благолепье

 горы Лоцзяшань в Южном море!

Это волшебная местность.

Кряжи высоко-высоко взметнулись,

Гребнями небо пустое пронзая.

Там восхищает взоры

 разных пестрых цветов изобилье,

Там растут прекрасные травы,

Ценные ветер деревья качает.

Золотые, под солнцем, лотосы блещут.

Кровля дворца Гуаньинь, богини,

 сплошь в черепице глазурной.

Вымощен въезд к Чаоиньской пещере

 панцирем черепашьим.

Стаи цветных попугаев болтают

 в тени тополей зеленых.

В чаще бамбука багряной окраски

 резко кричат павлины.

На полосатых каменных глыбах

Стоят величавые стражи Закона.

Перед агатовой отмелью гладкой

Мокша стоит, непреклонно-отважный.

Сунь Укун долго любовался открывшейся ему красотой, потом спустился на облаке вниз и очутился в бамбуковой роще.

Тут он предстал перед богиней и пожаловался ей на черного оборотня, который похитил драгоценную рясу.

– Ты сам во всем виноват, – отвечала богиня. – Нечего было хвалиться рясой, этой буддийской драгоценностью, перед простыми смертными, да еще вдобавок устраивать пожар.