В соседней комнате бубнили голоса. Мамуля разглядела на дверце шкафа инкрустацию – изображение вставшего на дыбы единорога – и сочла это очень дурной приметой. Она авторитетно сообщила Зяме, что единороги терпимо относятся только к невинным девам, а молодых и полных сил мужчин – таких, как он сам, – терпеть не могут и всячески им вредят. Посему мамуля настоятельно рекомендовала Зяме приготовиться к ужасным бедам и испытаниям и с тем удалилась на вечернюю прогулку. Я понадеялась, что где-нибудь во дворе ей все-таки встретится загулявшая муза кошмаров и страшилок, и она наконец выйдет из роли грозной пифии.

Родственники угомонились, в доме стало тихо. Чтобы успокоиться и отвлечься, я немного почитала книжку, выбрав томик Уэстлейка: сто раз читанный «Проклятый изумруд» неизменно заставлял меня смеяться, и вдобавок в сюжете этого замечательного произведения не было ни одной любовной линии. Описание какой-нибудь жаркой постельной сцены в этот момент могло меня сильно расстроить.

За окнами окончательно стемнело, поэтому я выключила торшер и зажгла верхний свет. Тут же в дверь поскребся папуля. Спросив, не сплю ли я – это при полной-то иллюминации! – он предложил мне попробовать безалкогольный фруктовый коктейль. Вероятно, ингредиентами для витаминного напитка стали ананасы и бананы, оставшиеся после приготовления курицы.

Подумав, я решила все-таки пригубить папулино фруктовое пойло, но не успела. В прихожей я услышала частый энергичный стук.

– Я открою! – сообщила я выглянувшему из кухни папуле и открыла дверь.

За дверью никого не было. Вернее, я никого не увидела, потому что стучавший находился существенно ниже линии моего вопросительного взгляда. Я пожала плечами и хотела уже захлопнуть дверь, но тут снизу послышалось громкое и отчетливое, хотя и довольно бессмысленное восклицание:

– Гау!

На резиновом коврике сидела собака породы бассет-хаунд: здоровенный пес, очертаниями смахивающий на крепкую садовую скамью на кривых ногах. В зубах пес держал шляпу.

– Дожились! – сокрушенно воскликнул папуля, который не удержался и прибежал посмотреть, кто это облаивает его дочурку. – Уже собачки подаяния просят! Индюшечка, у тебя есть мелкие деньги? Я думаю, надо подать собачке на «Педигри-пал»!

В подъезде послышались тяжелые шаги, из-за поворота лестничного марша выбежал мужчина в спортивном костюме. Он тяжело дышал и прижимал руку к сердцу – не думаю, что это было вежливое приветствие, адресованное нам с папулей. Скорее мужик запыхался, взбежав на наш седьмой этаж без лифта. В другой руке он сжимал собачий поводок.

– Барклай! – сердито выдохнул бегун-высотник. – Сколько раз тебе объяснять, в этом доме есть лифт!

– Это ваша? – спросил папуля, указывая на собаку.

Он уже успел приготовить десятку и теперь мешкал, не зная, опускать ли ее в собачью шляпу. Хозяин Барклая не производил впечатления бедствующего, костюм на нем был новый, модный, кроссовки дорогие. Как-то не похоже было, что он приоделся на собачьи подаяния.

– Нет, это ваша! – ответил незнакомец.

Он приблизился к открытой двери и с интересом посмотрел на мои ноги. Скажу без ложной скромности, ему было на что посмотреть! Ноги у меня длинные, стройные, и домашние шортики нимало не скрывают их красоты.

– Наша собака? – искренне удивился папа. – Нет, что вы! У нас нет собаки! Ведь нет же?

Папуля обернулся ко мне.