— Проститутки, Райан! — повторил Фил, повысив голос. — Вы когда-нибудь пользовались их услугами?

От неожиданности голова Бразертона дернулась. Он замер как вкопанный.

— Что? Какое это имеет отношение ко всему этому?

— Бросьте, Райан! Вы настолько ненавидите женщин, что иногда проще заплатить за возможность оторваться на ком-нибудь, разве не так?

— Нет.

В голосе звучит раздражение. Глаза уходят влево. Врет.

— Он знал Сюзи Эванс, — сказала Марина Филу в ухо. — Он был ее клиентом. Так он познакомился и с Софи Гейл. Они вместе работали. А еще она сказала, что в среду вечером его дома не было.

Фил старался не показывать своих эмоций. Пытался сохранить лицо бесстрастным, насколько это возможно.

— Сядьте, Райан. Давайте поговорим.

Для начала Фил сел сам. Бразертон, прерывисто дыша, последовал его примеру.

— Еще раз, — сказал Фил. — Вы уверены, что никогда не пользовались услугами проституток?

— Нет. Никогда. — Глаза опять смотрят влево. Опять врет. — Я не плачу за секс. Мне это не требуется.

— А если не только за секс? Могло такое быть?

— Что вы имеете в виду?

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, Райан. Вам нравится бить женщин. Но некоторым женщинам из вашей жизни это не нравится, и они уходят. Или заявляют на вас в полицию, и тогда вас сажают за решетку. Поэтому вам нужна отдушина. Возможность немного сбросить пар. Я подумал, что для этих целей отлично подошли бы проститутки.

— Вы подумали неправильно. — Голос его прозвучал слабо.

Фил откинулся назад и снова внимательно посмотрел ему в глаза.

— Я вам не верю, Райан. Видите ли, я хорошо знаю свою работу. Я сижу здесь, на своем месте, и слушаю людей, которые сидят там, где сейчас сидите вы. Они хотят, чтобы я верил в то, что они мне говорят. Но большинство из них лжет. Причем некоторые делают это очень здорово. — Он скрестил руки на груди. — Но только не вы, Райан. Я точно знаю, что вы меня обманываете.

— Докажите!

Бразертон старался, чтобы в голосе его прозвучал вызов, но ему это не удалось.

— О’кей, — сказал Фил.

Только Анни Хэпберн вышла из комнаты для наблюдения, чтобы вернуться к допросу Софи Гейл, как дверь снова распахнулась и вошел запыхавшийся Бен Фенвик. Марина оторвала взгляд от Фила и вопросительно посмотрела на него. Она никогда не видела его таким взъерошенным и одновременно воодушевленным. Он выглядел крайне возбужденным.

— Пустите меня! — сказал он, проходя прямо к столу.

Марина отодвинулась и подала ему наушник с микрофоном. Фенвику потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание, прежде чем он смог говорить. Он повернулся к Марине.

— Как у него дела?

— Хорошо, — ответила она.

Ей не хотелось вступать с Фенвиком в разговоры. Особенно после того, как он говорил с ней перед этим. Она не хотела рассказывать ему, что Фил, похоже, вот-вот расколет Бразертона, что того не было дома в момент убийства. Что Фенвик был прав, а она ошибалась.

Фенвик улыбнулся. Подобная странная ухмылка вкупе с остекленевшими глазами бывает у опьяненных азартом биржевых маклеров.

— А после того, что я ему скажу, дела пойдут еще лучше. — Он включил передатчик и сказал в микрофон: — Фил! Это Бен Фенвик.

Марина следила через зеркало за выражением лица Фила. Он вздрогнул и замолчал. Он не ответил, но они знали, что он слушает.

— Наши Пташки спели свою песенку.