– Я буду оформлять опеку, – твердо повторил Дилан.

– Хорошо, – послушно кивнула она. Но внутри у нее все кипело. Детей я ему не отдам, ни за что!

– Тогда мне нужно поговорить с ними.

Дилан вошел в комнату, где смотрели телевизор Молли и Крейг. Они явно чувствовали, что произошло что-то непонятное, и весь день вели себя на удивление тихо.

Выйдя от них, Дилан холодно сказал:

– Я сказал детям, что должен ненадолго уехать. Мне нужно время, чтобы понять, как нам быть дальше.

Он потер ладонью лоб, и Клода вдруг увидела, как ужасно он выглядит.

Но ее сочувствие исчезло, когда он добавил:

– Я мог бы сказать им, что их мать – предательница, которая разрушила нашу семью, но, как мне объяснили, от этого было бы больше вреда, чем пользы. Ладно, я пошел. Я буду у родителей. Позвони мне, если будет необходимо…

– Да, конечно…

– Если детям что-нибудь понадобится.

Он заглянул к детям, зажмурясь, прижал их к себе, поцеловал. Кошмар, какой кошмар! Только вчера все было в полном порядке. Клода готовила обед, Крейг капризничал, смотрели очередной сериал, она твердила Дилану, чтобы поменял лампочку, Молли выпачкала стену в своей спальне арахисовым маслом… Теперь это казалось золотым временем, без страданий и тревог. Кто бы мог подумать, что так скоро их жизнь полетит к черту, что все переменится и будет так больно?

– Пока, – проронил Дилан, закрывая за собой дверь. На ее глазах он собирал чемодан и уже сообщил ей, что уходит, но все равно она не верила, что все может измениться в одночасье.

«Это не со мной происходит, – говорила себе Клода, стоя в прихожей. – Это не со мной».

Оглянулась и увидела Молли и Крейга. Дети молча смотрели на нее. Клоде стало стыдно, она отвернулась от испуганных детских глаз и сняла трубку.

Долгие гудки, потом у Маркуса включился автоответчик. Да где же он? Тут Клода вспомнила, что он просил ее позвонить, повесила трубку, снова набрала номер. Проделала все, как он велел, чувствуя себя преступницей.

На сей раз Маркус ответил, и ей тут же стало легче, а боль сменилась нетерпеливым, лихорадочным возбуждением.

– Дилан ушел? – спросил Маркус.

– Да…

– Ладно, я выезжаю.

– Нет, погоди!

– Что? – неожиданно сухо спросил он.

– Я очень хочу тебя видеть, – объяснила Клода, – но только не сегодня. Слишком мало времени прошло. Я не хочу смущать детей. Понимаешь, Дилан говорит всякие ужасы, грозится лишить меня права опеки.

После долгой паузы Маркус тихо спросил:

– То есть ты не хочешь меня видеть?

– Маркус, я бы все отдала, чтобы быть сейчас с тобой, ты же знаешь! Но лучше будет, если мы подождем до завтра. Ты, наверное, уже жалеешь, что в такое впутался, – невесело усмехнулась она.

– Перестань глупости говорить, – отрезал Маркус.

– Завтра днем заходи, – сказала Клода. – Хочу познакомить тебя кое с кем.

На следующий день Маркус приехал с куклой Барби для Молли и большим красным грузовиком для Крейга. Несмотря на подарки, дети встретили его настороженно. Они чувствовали, что их мир и без того трещит по швам, а тут еще незнакомый человек. Преодолевая настороженное сопротивление, Маркус терпеливо играл с ними, аккуратно расчесывал Барби волосы, гонял вместе с Крейгом грузовик взад-вперед по ковру.