Она так и сделала. Потому что все требуют этого, говорила она себе. Однако и сама знала, что это не единственная причина. Она отрастила их снова, потому что со стрижкой не чувствовала себя собой. И когда волосы снова отросли, она иногда ловила себя на том, что, расчесывая их, вспоминает Джареда.

Я вспоминала, какой он негодяй! — думала Энни. Бесчестный, самовлюбленный эгоист.

Вспоминай только это, убеждала она себя, цепенея под мерным ритмом расчески.

Есть Джареду хотелось меньше всего, но нужно было что-то сделать, иначе он боялся, что не совладает с собой — опрокинет ее на покрывало и сорвет одежду. Но Энни пуглива и норовиста, как необъезженная лошадь. Потребуется время.

Казалось, Энни напугало его предложение поужинать. Она сидела, скрестив ноги, отрешенно глядя перед собой и слегка покачиваясь при каждом взмахе расчески.

При его словах она резко выпрямилась, поднялась на ноги и выхватила у него расческу. Краска залила ее лицо.

— Ко… — Она прокашлялась. — Конечно. Хорошая мысль. Только надену туфли. — Она направилась в ванную, продолжая расчесывать волосы.

Джаред посмотрел ей вслед, упал на спину, взглянул на свое отражение. И подмигнул.

Ужин прошел спокойно. Молчание за столом нарушалось только суетливой болтовней официантки.

Поскольку в этот час они оказались единственными посетителями маленького кафе, она взяла на себя все обязанности гостеприимной хозяйки.

— Вы не из здешних краев, — сразу заявила она. Но затем принялась рассматривать Джареда более внимательно. Энни помнила, как взволнованы были женщины на свадьбе, увидев Джареда, и ожидала, что сейчас его узнают. Любопытно, как он справится со своей славой?

— Вы бывали здесь раньше? — спросила официантка. — Ваше лицо мне знакомо.

Джаред помотал головой.

— Многим так кажется, — произнес он, тщательно маскируя ирландский акцент. — Такие лица, как у меня, часто встречаются.

Энни так и подмывало раскрыть тайну, но она не стала. Интересно, что и Джаред промолчал. Значит, Голливуд не до конца заморочил ему голову.

Джаред заказал форель, а Энни — бифштекс. Официантка похвалила их выбор, затем еще раз взглянула на Джареда.

— Вы не родственник Барнсам? Вы брат Кола?

— Нет, увы.

Официантка вздохнула и направилась на кухню.

— Цена славы, — заметила Энни.

— Всем кажется, что я чей-то брат, — засмеялся Джаред.

В своих фантазиях, специально разработанных для того, чтобы убедить себя обходиться без него, Энни представляла, как Джаред наслаждается обожанием поклонниц, ведет богемную жизнь, купается в лести и пыжится от раболепных взглядов.

На самом же деле он остался простым и скромным. Или это игра? Она пристально смотрела на него, пытаясь понять, где здесь актер, а где настоящий Джаред Флинн.

Он перехватил ее взгляд. Бровь выгнулась.

— Итак?

— Что «итак»?

— Вы только присматриваетесь или хотите что-то купить?

Энни почувствовала, как горячая кровь прилила к щекам. Она сжала губы — от обиды и чтобы не рассмеяться. Но после супа и салата, в ожидании следующих вкусных блюд, легче смеяться, чем гневаться, легче игнорировать выпад, чем отвечать на него.

— Ты невыносим, — сказала она.

— Стараюсь.

Энни, занервничав от тепла его улыбки и своей реакции на нее, отвернулась к окну.

— Дождь стихает, — произнесла она, чтобы заполнить паузу.

В этот момент официантка поставила перед ними тарелки.