— Я не расстраиваюсь, дорогая. — И действительно, Франческа в отличие от Эвелины выглядела абсолютно спокойной.

— А кроме того, — продолжала Эвелина, — все уже в прошлом. Мистер Пауэлл уверяет меня, что он перевоспитался.

— Вот как? — воскликнула Франческа. — Ну что ж, мне кажется, такие слова звучат почти как признание прошлых ошибок. Ведь не станет же человек переделывать в себе то, чего не стоило менять, не так ли?

— Гм-м, да… то есть я хотела сказать — нет. Франческа покачала головой.

— Кто бы мог подумать? Ведь он весьма привлекателен и все такое прочее — и не надо смотреть на меня такими глазами, Эвелина. Я еще не так стара, чтобы не заметить, красив молодой человек или нет, но он, кажется, никогда не проявляет интереса, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Я и впрямь не совсем тебя понимаю, — солгала Эвелина, вспомнив о том, что Джастин явно проявлял интерес к миссис Андерхилл.

— Мы с твоим отцом время от времени встречались с мистером Пауэллом в Лондоне. И несмотря на его изысканные манеры, он всегда казался мне несколько рассеянным. — Франческа улыбнулась и покачала головой. — Такое поведение меня удивило еще на приеме, который мы устраивали в честь выхода в свет Верити. Я тогда сказала твоему отцу, что он сильно отличается от других молодых джентльменов.

— Мне он рассеянным не показался, — отозвалась Эвелина.

— Вот как?

— Нет, не показался. Возможно, ты приняла его не принужденность за отсутствие интереса к происходящему, но я уверена, что мало что проходит незамеченным мимо мистера Пауэлла. Видишь ли, он просто не вписывается в привычную схему поведения, и, наверное, его могут неправильно истолковать. — Ей вдруг вспомнились морщинки, появлявшиеся в уголках его глаз, когда он улыбался, и движение его мускулов под сорочкой, когда он поднял ее на руки. Она восстановила в памяти его смех и сама улыбнулась, вспоминая его. — Откровенно говоря, он, по-моему, очень приятный человек, — пояснила она. — И честный. Несколько богемного склада. Немного беспечный. Но если даже богемного склада, то не в отрицательном смысле.

— Говоришь, тебе он нравится? — задумчиво произнесла ее мать, пристально всматриваясь в Эвелину.

— Да.

— Ты абсолютно уверена, что он не попытается приставать к тебе?

Эвелина искоса взглянула на мать.

— Я уверена, что он найдет способ устоять перед мои ми чарами. Ведь он будет там исключительно для того, чтобы наблюдать за прилетом какой-то маленькой птички, которую он открыл.

— Ты могла бы взять с собой Мэри, —предложила неожиданно Франческа.

Представив себе вечно в кого-нибудь влюбленную француженку в роли компаньонки, Эвелина расхохоталась:

— Мэри? Ты, наверное, шутишь?

— Ничуть. Правда, нравственность Мэри несколько хромает, но только в том, что касается ее самой. Она считает, что Господь наказал ее — или вознаградил? — дав ей артистическую душу.

Эвелина не столь снисходительно оценивала нравственные устои Мэри, но поскольку она все равно собиралась послать за модельершей, как только прибудет в «Северный крест», то можно было доставить матери удовольствие и захватить с собой Мэри с самого начала.