Филлида поднесла руку к горлу, довольная удачным словцом, а Митчелл засмеялся, желая угодить, – вышло даже правдоподобно.

– Говоря о сановном духовенстве, – встрял Олтон, – я вам никогда не рассказывал, как мы познакомились с далай ламой? Это было на благотворительном мероприятии в «Уолдорфе». Мы стояли в очереди, чтобы поздороваться. Там было, наверное, человек триста, как минимум. В общем, когда наконец подошла наша очередь, я спросил у далай ламы: «Вы случайно не родственник Долли Партон?»

– Я просто в ужас пришла! – воскликнула Филлида. – В полный ужас.

– Пап, – сказала Мадлен, – вы опоздаете.

– Что?

– Если хотите занять хорошие места, вам пора двигаться.

Олтон посмотрел на часы:

– У нас еще целый час.

– Там будет куча народу, – настаивала Мадлен. – Вам уже надо идти.

Олтон с Филлидой взглянули на Митчелла, словно полагаясь на его совет. Мадлен пнула его под столом, и он понимающе откликнулся:

– Там действительно будет много народу.

– Где лучше всего стоять? – спросил Олтон, снова обращаясь к Митчеллу.

– Возле ворот Ван Уикля. В конце Колледж стрит. Мы через них войдем.

Олтон поднялся из за стола. Пожав Митчеллу руку, он наклонился поцеловать в щеку Мадлен.

– Ну, с тобой мы еще увидимся. Мисс Бакалавр 82.

– Поздравляю, Митчелл, – сказала Филлида. – Так приятно было с вами повидаться. И не забывайте, когда отправитесь в свое большое турне, обязательно пишите матери – как можно чаще. Иначе она с ума сойдет.

Повернувшись к Мадлен, она сказала:

– Может, переоденешься перед церемонией? А то у тебя на платье пятно, очень заметно.

На этом Олтон с Филлидой, чья родительская сущность – полосатый пиджак и сумочка, запонки и жемчуг – так и била в глаза, пересекли зал «Карр хауса», выкрашенный в бежевые тона и отделанный кирпичом, и вышли на улицу.

Словно в знак их ухода зазвучала новая песня – высокий голос Джо Джексона налетал поверху ударного синтезатора. Парень за прилавком прибавил громкость.

Мадлен положила голову на столик, волосы закрыли ее лицо.

– Никогда в жизни больше не буду пить, – проговорила она.

– Известное обещание.

– Ты представить себе не можешь, что со мной происходит.

– Как же мне представить? Ты ведь со мной не разговариваешь.

Не отнимая щеки от стола, Мадлен сказала жалким голосом:

– Мне негде жить. Заканчиваю университет, а жить негде.

– Ага, ну конечно.

– Да! – Мадлен стояла на своем. – Сначала решили, что я перееду в Нью Йорк с Эбби и Оливией. Потом я вроде бы как собралась переезжать на Кейп, так что сказала им, чтобы искали другую соседку. А теперь на Кейп я не еду, мне вообще некуда ехать. Мать хочет, чтобы я вернулась домой, но я лучше повешусь.

– Я на лето переезжаю обратно домой, – сказал Митчелл. – Причем в Детройт. Тебе хотя бы до Нью Йорка близко.

– От приемной комиссии никаких новостей, а уже июнь, – продолжала Мадлен. – Я еще месяц назад должна была узнать! Можно позвонить им, а я не звоню – боюсь, скажут, что не взяли. Пока ничего не известно, хотя бы надежда остается.

Наступила пауза, потом Митчелл снова заговорил:

– Можешь поехать со мной в Индию.

Мадлен открыла один глаз и через завиток волос увидела, что Митчелл не шутит – во всяком случае, не полностью.

– Дело даже не в том, что меня не возьмут учиться, – сказала она и, набрав в грудь побольше воздуху, призналась: – Мы с Леонардом расстались.