Она открыла глаза. Слабые лучи солнца, падая на потолок, освещали комнату. Где-то вдалеке щебетали птицы.

— Элизабет.

Она медленно, поморщившись от боли в плече, повернула голову. Остин сидел рядом, сжав ладони и упершись локтями в расставленные колени.

Его небритые щеки потемнели, придавая ему вид черного ангела. Спутанные волосы были откинуты со лба назад, словно он десятки раз хватался за голову. Он выглядел взъерошенным и усталым и в то же время невероятно сильным и мощным.

И очень встревоженным. В надежде рассеять его беспокойство она с усилием слабо улыбнулась ему.

— Остин.

Он шумно вздохнул и на мгновение закрыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь?

Элизабет на секунду задумалась.

— Болит плечо. Мне хочется пить, а от этого восхитительного запаха у меня урчит в животе.

Его лицо просветлело.

— Я принесу тебе какую-нибудь еду и питье, а потом дам немного опия, чтобы успокоить боль.

Остин встал, и она смотрела, как он наливает воду из оловянного кувшина в грубую чашку.

Подойдя к ней, он осторожно, подложив под спину подушку, помог ей приподняться. Боже, как приятно было ощущать прикосновение его рук, даже если это было всего лишь проявлением заботы!

Устроив ее поудобнее, он поднес чашку к ее губам. Она осушила ее за три глотка, наконец утолив жажду.

— Еще? — спросил он.

— Нет, спасибо.

— Не хочешь ли бульона? Клодина приготовила сегодня утром.

Ее желудок требовал пищи, но она сказала:

— Потом. Сначала мне надо поговорить с тобой. Столько надо сказать тебе… столько у меня надежд…

— Конечно.

Остин сел на деревянный с прямой спинкой стул, и она подумала, не провел ли он всю ночь на этом жестком стуле. Она подозревала, что так и было, потому что, судя по его виду, он совсем не спал.

— Что с ребенком? — с беспокойством спросила Элизабет.

— С девочкой все хорошо, Элизабет. Ее зовут Жозетта. Она с Клодиной около дома. И с ними Уильям.

— Уильям? Значит, он…

— Здесь. Жив. И здоров.

— Как…

— Я знаю, ты о многом хочешь спросить, и я расскажу тебе все, чего ты не знаешь, но сначала я должен тебе кое-что сказать.

Остин взял ее руку и крепко сжал. Выражение его лица стало таким серьезным и напряженным, что сердце Элизабет дрогнуло от предчувствия.

— Элизабет, я принял решение.

— Решение?

Он заглянул ей в глаза и покачал головой:

— Черт побери, я так долго ждал, когда ты придешь в себя и я смогу поговорить с тобой, что теперь, когда этот момент наступил, я не знаю, как это выразить словами.

Ей стало трудно дышать. Она-то слишком хорошо знала, как нелегко сказать кому-нибудь, что желаешь расстаться с ним.

Отпустив ее руки, Остин наклонился. Когда он выпрямился, Элизабет увидела у него в руках небольшое помятое ведерко.

— Я принес тебе кое-что, — тихо произнес он. И достал из ведерка большую спелую ягоду земляники.

Она растерянно смотрела, как он держит ягоду за зеленый черешок.

— Помнишь, как после свадьбы мы ехали в Лондон? — пристально глядя на нее, спросил Остин. Элизабет молча кивнула.

— Ты рассказала мне сказку о том, как появилась земляника, о супругах, которые жили удивительно счастливо, но потом поссорились. Жена ушла от своего мужа и шла не останавливаясь, пока не увидела спелые красные ягоды земляники. Она попробовала их, и ей захотелось вернуться, чтобы угостить ими мужа, и она пошла обратно.